Песочный человек - Ларс Кеплер (2014)

– Мы даже не знаем, жива ли Фелисия. – Карлос постучал по столу ручкой. – Но если она жива, то с очень большой вероятностью страдает от болезни легионеров.

– Тогда у нас, может быть, неделя, – сказал Поллок.

– А в худшем случае – она осталась совсем одна. – Йона не мог скрыть напряжения, голос выдал его.

– Что ты хочешь сказать? – спросила Сага. – Она же держалась больше десяти лет…

– Да, но бегство Микаэля, – перебил Вернер, – бегство Микаэля может объясняться тем, что сообщник Вальтера заболел или…

– Он мог умереть, мог просто бросить все и уйти, – подхватил Карлос.

– Мы не успеем, – прошептала Сага.

– Должны успеть!

– Если Фелисия осталась без воды, мы ничего не сможем сделать, она умрет не сегодня завтра, – сказал Поллок. – Если она больна, как Микаэль, у нас, вероятно, есть еще неделя, но в этом случае у нас появляется шанс… гипотетическая возможность, даже если дела плохи.

– Если она осталась только без еды, то у нас, может быть, недели три-четыре.

– Мы почти ничего не знаем, – сказал Йона. – Мы не знаем, там ли еще сообщник Вальтера, не знаем, что там происходит. Вдруг он закопал Фелисию?

– Может, он собирается держать ее в капсуле еще двадцать лет. – У Карлоса дрогнул голос.

– Единственное, что мы знаем, – это что она была жива, когда Микаэль бежал, – подытожил Йона.

– Я больше не могу. – Карлос поднялся. – Хочется просто лечь и заплакать, когда я думаю о…

– Сейчас у нас нет времени плакать, – перебил Вернер.

– Я только хочу сказать, что…

– Понимаю. Согласен, – громко сказал Вернер. – Но через час с небольшим в Управлении пенитенциарно-исправительных учреждений начнется срочное совещание. Там должны принять формальное решение о переводе пациентов в специальное отделение Лёвенстрёма, и…

– Я даже не понимаю сути задания, – сказала Сага.

– …и новое удостоверение личности к этому времени должно быть готово. – Вернер поднял руку, призывая Сагу успокоиться. – Мы должны подготовить твою историю болезни и судебно-психиатрическое заключение, приговор в суде первой инстанции должен быть внесен в базу Государственного управления судопроизводства и организовано временное помещение в Карсудден.

– Надо поторапливаться, – заметил Поллок.

– Но Саге не все ясно в задании, – напомнил Йона.

– Это просто потому, что оно черт знает как тяжело… Я хочу сказать – как мне держаться, если я не знаю, как измениться… конкретно – как?

Поллок протянул Саге тонкую пластиковую папку.

– В первый день ты поместишь в комнате дневного пребывания маленький микрофон, оптоволоконный приемник и передатчик, – сказал Вернер.

Поллок передал Саге пластиковый пакет с микрофоном.

– Мне его сунуть в задницу?

– Нет. В этой больнице устраивают полные обыски, – заметил Вернер.

– Ты его проглотишь, а потом выблюешь, пока он не опустился в двенадцатиперстную кишку… а потом снова проглотишь, – объяснил Поллок.

– Не жди дольше четырех часов, – предостерег Вернер.

– То есть я должна держать его в себе, пока не пристрою в комнате дневного пребывания.

– В фургоне будут сидеть сотрудники, которые станут вести прослушивание в режиме реального времени, – продолжал Поллок.

– Ладно, эту часть я поняла. Давайте мне приговор суда первой инстанции, давайте все это говно про принудительное лечение и так далее и тому подобное…

– Все это нужно, чтобы…

– …я могла продолжать. Понятно… И вот я знаю свое прошлое, попадаю в нужное отделение, устанавливаю микрофон, но… – Взгляд Саги стал тяжелым, губы побелели, когда она посмотрела в лицо каждому по очереди. – Но с чего… с чего вдруг Вальтер станет что-то рассказывать мне?

Глава 64

Натан поднялся, Карлос обеими руками закрывал лицо, Вернер тыкал пальцем в кнопки телефона.

– Не понимаю, с чего Вальтер станет говорить со мной, – повторила Сага.