Всё начинается со лжи - Елена Лабрус (2020)

— Так вы уже держите этого комара за яйца. Если не пересмотреть схему лечения, эти препараты разрушат его мозг быстрее, чем несчастный синдром Лея, который в его плохом самочувствии не виноват. Тринадцать панелей заболеваний, — ткнула она в анализ. — А они прицепились к несчастному синдрому. Просто залечат его до смерти и всё.

Она принялась собирать разбросанные по столу листы. Вложила их в тонкий файлик, протянула мне. И коварно прищурилась, словно просвечивая меня ренгеном.

— А, может, оно к лучшему? Просто не вмешивайтесь.

— Я подумаю об этом, — усмехнулась я. Бросила бумаги в сумку, встала. — Спасибо, Анна Михайловна.

— Вашей лучшей благодарностью мне будет возможность видеть, как вы получите степень доктора медицинских наук.

— Вас же уволят, Анна Михална, если заступитесь. И вы не хуже меня это знаете.

— Значит, уволят, — беззаботно пожала она плечами. — Я и так тут засиделась. А так перед смертью хоть ногой, а дёрну, — улыбнулась. — И вы, моя дорогая, когда заступились за мальчишку, сделали тот же выбор, что и я. Не тёплое местечко в жизни главное, не месть, не деньги, не власть — всё это пустое. Оставаться человеком — вот что важнее всего.

— И труднее всего, — кивнула я.

— Тему-то выбрала? — хитро прищурилась она. — Знаю, выбрала.

Я вздохнула. Выбрала. И даже знаю, о чём писать.

Но в ответ на её вопрос покачала головой.

— Может быть, к следующему учебному году. Или когда-нибудь потом, когда рожу второго или третьего, — посмотрела я на кольцо на своём безымянном пальце.

Она улыбнулась. Встала. Опираясь на свою клюку, обогнула стол и протянула мне руку. Её жёсткая ладонь твёрдо по-мужски сжала мою.

— Спасибо, Анна Михална, за всё. До свидания, — шагнула я к двери.

— Удачи, Эльвира Алексеевна, — махнула она.

Спускаясь по широкой университетской лестнице, я вызвала такси.

А на звонок, большую кованную дверь дома открыл сам Пашутин.

Глава 45. Эльвира

— Какие люди! — усмехнулся Владимир Олегович Пашутин, увидев меня в дверях. В блестящих туфлях, строгих брюках и белоснежной рубашке, расстёгнутой на груди, он выглядел даже нарядно. И весь его вид говорил о том, что он чем-то доволен. — Ну, проходите, раз пришли. А мы тут как раз празднуем.

Он показал правую руку, отступая в дом. И блеснувшее на пальце обручальное кольцо сняло все вопросы.

— Эльвира Алексеевна? — вышла на шум Ксения, пусть не в подвенечном платье, но близком к тому. Светлое, скромное, трикотажное, дорогое. Мягко обтягивающее её подросший животик.

И, чёрт побери, она ведь не просто удивилась, она смерила меня взглядом. Картина маслом: хозяйка дома и незваная гостья, которую тут не рады видеть. Во взгляде Пашутина и то было меньше неприязни. Хотя логично. В нём-то неприязнь откуда? Он победил, указал моё место, показал кто хозяин. Он даже снисходительно готов меня выслушать и протянуть носок ботинка для поцелуя.

Правда меня не особо смутили ни его снисходительность, ни высокомерие поломойки, ставшей вдруг столбовой дворянкой. Могу ведь и щёлкнуть по носу, чтобы не задирала, просто намекну Пашутину каким образом она забеременела, а могу… и побрезговать. Честно говоря, плевать мне на неё.

— Поздравляю! А я не с пустыми руками, вы не подумайте, — усмехнулась я.

И уверенности во мне не убавилось, даже когда за накрытым с одной стороны огромным столом я увидела других участников фуршета. Точнее, всего одну.

— Юлия Владимировна, — кивнула я, когда та подскочила из-за стола. — Какая неожиданность. Вижу всё же нашли общий язык с мачехой. Похвально. Как удачно, что вы уже вернулись. Как вам погода в Лондоне? Я слышала, был дождь.

— Ты была в Лондоне? — удивился Пашутин, войдя следом за мной.