Всё начинается со лжи - Елена Лабрус (2020)

Как же легко взять тебя на «слабо», Юлия Владимировна! Надо только сказать, что ты чего-то боишься или не сможешь.

Но затащить её к сестре — это не месть и не прихоть. Именно там, увидев брезгливость на её лице, когда молодой здоровый мужик после аварии стал инвалидом, я вдруг понял, что, случись такое со мной, Юлька меня бросит. И я снова хотел увидеть эту смесь отвращения и жалости, словно обнажающие её суть, потому что это самый удачный момент сказать, что дальше нам не по пути.

Моя машина стояла чуть дальше. Но я дождался, когда Юлька уедет, а потом только пошёл.

Она бывала дерзкой пацанкой, плюющей на правила. Безбашенной сорвиголовой, всегда готовой забиваться на спор. Заносчивой сучкой, ставящей себя выше всех. Разной. Иногда тихой и задумчивой. Иногда шумной и неугомонной. Ласковой, как игривый котёнок. Злой, как дракон, плюющийся огнём. Но ни разу я не видел её размазывающей по лицу сопли. Нет, иногда она плакала. Над сентиментальными мелодрамами, от лука, или просто так на моём плече. Но ей всегда больше шла роль девчонки, что сама надерёт кому хочешь задницу, чем «девы в беде». Только вчера она плакала и не сказала почему.

У неё появились секреты, которыми она не хотела со мной делиться.

И пусть я никому не позволяю держать меня за идиота, но здесь другой случай.

Просто наша история подошла к концу.

Глава 11. Эльвира

— Этого и стоило ожидать, когда полгруппы с соплями, — стряхнула я градусник. И поцеловала мою малышку в горячий лобик.

Тридцать восемь и пять. Нос заложен — дышит ртом. Крутится всю ночь. Капризничает.

— Ирина Львовна, позвоните на кафедру, пожалуйста, — едва дождалась я семи утра, чтобы поговорить с администратором. — Предупредите, что у меня ребёнок заболел, сегодня лекции не будет.

— Элечка, а как же приём? — запричитала та.

— На работу я выйду. Дождусь врача, потом мама меня сменит и прибегу. А вот в университет — никак.

— Хорошо, хорошо, всё сделаю. Но вы постарайтесь пораньше, вас Коган хотел видеть перед приёмом.

Я обречённо выдохнула. И, куда деваться, явилась! Оставив маме подробные инструкции, проветрив комнату и наведя целый флакон соляного раствора промывать Матрёшке нос, приехала на работу. И сразу к директору.

— Вызывали? — заглянула в кабинет.

— Заходи, заходи, — пригласил меня Слав Славыч без особой теплоты в голосе. Хотя в этот раз даже дверь закрыл сам.

Я и раньше не обманывалась на счёт его ласкового тона, но, когда начальство недовольно, тем более ничего хорошего не жди. Только для лишних реверансов я слишком устала после бессонной ночи, двух дней каторжной работы, всяких мелких неприятностей, да и просто на душе кошки скребли: Машка заболела, Верейский молчал и больше не появлялся, Костя готовился к отъезду. Поэтому сразу перешла к делу.

— Станислав Владиславыч, если вы про Кононову, то я ей не хамила и даже не пыталась. А что выставила из кабинета, так просто попросила сдать в гардероб верхнюю одежду.

На самом деле эта дама заявилась в кабинет вместе с совершеннолетней дочерью, более того, замужней. Но бедная девочка не могла и рта раскрыть, чтобы мать её не перебила. А той было о чём посекретничать с врачом: изменила мужу, на спине — ковровый ожог, на груди — засос, половой акт незащищённый. И я пыталась отшучиваться, иронизировать над «воспалением придатков» — диагнозом, что уже поставила ей мать, уверяя, что мы обязательно разберёмся аднексит это или сальпингоофорит, воспаление яичников или маточных труб, но пробиться через броню в пять пачек маргарина так и не вышло. Поэтому пришлось пойти на крайние меры — отправить мать в гардероб и закрыть изнутри дверь кабинета на ключ. Она настойчиво тарабанила минут пять, потом её увела администратор объяснять, что это обычная практика: женщинам не нравится, когда во время осмотра заглядывают в дверь. Но жалобу тётка всё равно накатала.