Всё начинается со лжи - Елена Лабрус (2020)

— Нет, нет, — неожиданно улыбнулся Слав Славыч, — над её кляузой я знатно посмеялся. Ты ответила прямо как Зильберманн. Слышала эту шутку старого одессита? «Что вас беспокоит? Яичник?! Беспокоить могут боли, кровотечения, отсутствие денег, отсутствие любовника, а яичник беспокоить не может».

Слышала. Тысячу раз. Но всё равно улыбнулась в ответ. Только, если дело не в жалобе, тогда остался вопрос: что я здесь делаю?

— Пашутина? — осторожно спросила я.

Но тут подозрительно нахмурился директор.

— А что не так с Пашутиной?

— Да вроде всё так, — напряглась я. — Анализы подтвердили беременность. Уровень ГХЧ для её срока низковат, но никаких вопросов ни у кого не возникло.

— … счастлив? — поправил он бабочку на шее, словно она давила.

— Что? — не расслышала я первое слово.

— Жених, говорю, счастлив? Уже готовится к свадьбе?

— Понятия не имею.

— Неужели он с тобой не поделился? Или она? — недобро прищурился он. — Львовна говорит вы с Пашутиной больше получаса секретничали, чай пили, что-то бурно обсуждали.

— Её яичники мы обсуждали, — встала я, и намёк Когана мне совсем не понравился. Он не поделился? Он? — Простите, Станислав Владиславыч, но, если у вас всё, можно, я пойду. Ребёнок заболел, всю ночь не спала, работы много.

— Нельзя. Сядь! — как обрезал директор, тряхнув седой головой. Пришлось подчиниться. — Я позвал тебя не за тем. А вот за этим, — он протянул мне телефон.

О, чёрт! Я закрыла лицо рукой, словно хотела спрятаться от самой себя. Но разве от себя спрячешься. А на экране как раз светилась моя фотография, где была сцена как на кадре из фильма «Дорогой Джон», только не под дождём, и целовал меня не Ченнинг Татум, а Павел Верейский.

Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Я прикусила губу.

— Можешь полистать, — холодно сказал профессор. — Там ещё много любопытного.

— Спасибо, — не глядя на него, вернула я телефон. — Я там была. Мне всё понятно.

— А вот мне нет, Эльвира Алексеевна. Не удосужитесь объяснить?

— Простите, но кто это снимал? Как к вам попали эти фотографии?

— Вообще-то здесь вопросы задаю я, — прищурился Коган. — Но тебе отвечу, — наклонился он ко мне через стол, сверля глазами. — Ваши студенты, Эльвира Алексеевна. Если вы не забыли, один из них мой внук. И мне сказали, этот… жених, — он зло ткнул в телефон, — и на лекцию к вам приходил.

Чёртовы детишки! Я выругалась про себя. Со своими гаджетами как обезьяны с гранатой. А я-то гадала, чего такого они углядели в своих телефонах, когда к концу лекции стали хихикать и переглядываться, косясь на меня.

— Станислав Владиславыч, — я посмотрела на него умоляюще. — Уверяю вас, это никак не отразится на работе. И на деле, что вы мне поручили. Но если вы считаете, что я не справлюсь, давайте я передам Пашутину другому врачу.

— Что?! Что ты сделаешь? — поднялся он. Ударил ладонями по столу. — Да ты вообще в своём уме? Я что же, по-твоему, должен всей больнице раструбить, чем мы тут занимаемся? Фальшивые беременности диагностируем. Липовые анализы в лабораторию сдаём. Да как тебе в голову такое могло прийти! Вижу мозги от воспылавших чувств совсем отшибло.

Я промолчала, стиснув зубы. Но обида за свои чувства больно кольнула в груди.

Коган нервно прошёлся по кабинету от стены до стены. Зло выдохнул.

— Вопиющая безответственность, Эльвира Алексеевна. Вопиющая. Безответственность. Распущенность. И непрофессионализм.

— Да откуда мне было знать! — взмахнула я руками. — Мне и голову не могло прийти, что он вдруг окажется в моём кабинете, а потом будет так… настойчив.

— Ни с того ни с сего! — съязвил Коган. — Вдруг взял и воспылал страстью к гинекологу своей невесты! И не кто-нибудь, а без пяти минут зять Пашутина! Ты хотя бы представляешь, — остановился он передо мной, — что будет, если его будущая жена узнает? А если узнает Пашутин?

— Станислав Владиславович!