Ди-джей - Васильев Иван Сергеевич

— Вот! Чайковский! "Времена года"! Подойдет?

— А ещё, могу предложить…, — Максим стал вытаскивать вторую пластинку.

— Хорошо-хорошо! — Котов не стал слушать до конца список имеющихся записей.

— Ставь "Времена года", — произнес он, на ходу спускаясь с площадки.

Путешественник во времени аккуратно поставил пластинку на круг магнитолы. Дотронуться до рычажка проигрывателя и вот уже надпись на голубовато-зеленом поле: "Апрелевский завод грампластинок" начала медленно вращается вокруг оси. Затем пластинка закружилась быстрее, и так, что надпись совсем растворилась, утонула в небесной голубизне, как в колодце.

Из колонок с небольшим хрипением раздалось[49].

Спустя несколько минут Котов вновь стоял перед ди-джеем. Он прерывисто дышал от бега. Переминался с ноги на ногу.

— Максим! Эта-а! — организатор мероприятия замялся, ища подходящую фразу.

— А есть что-нибудь другое. Со словами. А то, что-то людям не нравится. Многие собираются уходить.

— Другое? Со словами? — Макс задумчиво закусил губу. Покопался в коробке и достал пластинку с русскими народными песнями.

— Есть! Русские народные песни… Они вроде поживее и со словами.

— Например, — он начал зачитывать названия. — "Не одна во поле дороженька".

— Или вот, "Ой, ты Ваня".

— Ещё есть, "Не бела заря" или…

— Ставь первую, а потом последующие…, — бешенный профсоюзный лидер опять не дослушал. В ожидании скорого приезда поэта, он вновь убежал со сцены.

— Первую, так первую, — произнес послушный звукооператор, и спустя мгновение магнитола заурчала утробно и умиротворённо, словно кошка, когда её почесывают за ухом…[50]

Не одна-то ли, да одна, ай, во поле дорожка,

Во поле дороженька, эх, во поле дороженька.

Не одна-то ли дороженька, ай, дорожка пролегала,

Она пролегала, эх, она пролегала…

Не успела доиграть до конца "зажигательная" русская народная композиция, заказанная по многочисленным просьбам трудящихся обувной фабрики, как Максима снова тянули за рукав.

— Это…! Слушай! А может, найдёшь что-нибудь ещё, а? Повеселее? Побыстрее? Позадорнее?

Котов нерешительно потер нос. Говорил он нехотя, с трудом выдавливая из себя слова, как полузасохшую зубную пасту из тюбика.

— Ну, там, тили-тили… Трали-вали… Хоп-хей ла-ла-лей…

— А то от прошлой песни тоскливо на душе и плакать хочется!

— Сынок! Покопайся в коробке. Пожалуйста! Люди хотят послушать что-нибудь популярное. Весёлое! Чтобы можно было попеть. А ещё лучше, попеть и потанцевать!

— Давай, дружок! Придумай что-нибудь! Помоги! На тебя вся надежда!

— Попеть и потанцевать? — Макс на несколько минут задумался и посмотрел в сторону автобуса, окна которого были завешаны шторами. — "А почему бы нет?".

— Есть, у меня записи застольных песен. Под них можно и петь и плясать. И даже конкурсы проводить!

— Максим! — Котов посмотрел на ди-джея, широко открыв глаза.

— Ты! — его седая голова затряслась от возбуждения. Он схватил руку Макса и начал её трясти. — Ты, просто гений! Слушай, давай включай свои записи! А я пойду, посмотрю подарки для конкурсов!

4.

Магазин, который решил посетить Семенов Григорий в своей пешей экскурсии по "Н-ску", носил гордое и редкое название "Универмаг". Занимал он новое, одноэтажное и весьма пристойное помещение. Торговали там, судя по названию, всем — начиная от консервов "Завтрак туриста" с пыльными мятыми этикетками и "Березовым соком" в трехлитровых банках и оканчивая одеколоном "Шипр" и готовой одеждой.

На высоком крыльце "Универмага", дремал подвыпивший человек. На умиротворенном лице ушедшего в подпространство "гида-краеведа" лежала печать глубокой задумчивости.

Спящий под дверью услышал звуки шагов незнакомого человека. Очнулся.