По ту сторону черты - Клара Колибри (2020)

И только так подумала, как ощутила крепкую руку Адлара у себя на локте. Он его сжал и повел… куда же? Оказалось, что в мою спальню. Завел в комнату, прислонил спиной к стене прямо около двери и навис надо мной.

– Тебе теперь ясность понадобилась, Тьяна? – и почему от его голоса у меня так дернулась голова? – То договором швырялась, а то…

– Так причем здесь Курт? Умоляю! Скажите, что за бумага… тогда была? Ваш брат действительно просил меня у отца?

– Просил, – князь начал пугать собирающейся в его глазах грозой. – У меня разрешение на брак спросил. Да я сразу сказал ему, что ты не для него.

– То есть? Сразу? А зачем тогда привезли тот документ и давали мне, чтобы подписала?

– С чего ты взяла, что это была та бумага? Ее я с собой и не брал.

– Господи! Я с ума сейчас сойду! Можно уже просто сказать, что именно давали подписать?

– Договор-содержание. Я думал, ты это поняла.

Все! Вроде бы так и предполагала. Отчего тогда эти слова были сравнимы с выстрелом в упор? Кажется, этот мужчина меня сейчас убил. Я пошатнулась и съехала бы по стене на пол, да Адлар не позволил – снова поддержал под локоть.

– Я хочу, чтобы ты стала моей, – он смотрел в самые глаза.

– Но… невесты…

– Никто не снимет с меня долг перед родом, – сказал, как отчеканил. – Жену обязан выбрать среди одаренных. Она родит наследника. Это неизбежно. Но в дороге мне женские свары ни к чему. Поэтому объявим, что думаю над просьбой Курта. Ты слышишь меня? Тьяна! Любить я стану только тебя.

– Да разве же это любовь?

Я сказала те слова, или только подумала? В ушах появился гул, перед глазами темные мушки. Это обморок надвигался? Что-то совсем я в этом мире слаба стала.

Глава 9. Дорога в столицу

Забытье оказалось совсем кратковременным. Или это Адлар не дал мне грохнуться в обморок. Он крепко держал за плечи, даже до боли, и тряс меня.

– Что ты знаешь о страсти, девочка? Догадываюсь, что совсем ничего.

Князь воспользовался, что голова моя, болтающаяся на слабой шее, откинулась назад, и впился в рот поцелуем. Будто ужалил. Оторвался от губ, которые защипало, и жадно уставился на оголившуюся шею.

– Она может пробудиться в любой момент и в любом, а кто-то никогда не узнает, что это такое, – наклонился и бегло несколько раз коснулся горячим ртом моей кожи, проложив дорожку из коротких поцелуев от скулы и до самых ключиц. – И я, глупец, относил себя к последним.

Он так глухо засмеялся или зарычал, уткнувшись лицом в ложбинку у основания шеи?

– Много раз наблюдал страсть у других, – распрямился, взял мое лицо за подбородок, горящими глазами засматривал, казалось, в глубину души, а большим пальцем дотянулся до губ и принялся их гладить. – Она вспыхивала в них жарко и ярко, освещала им жизнь, меняла их и восприятие окружающего, а потом… угасала. Вот тут у всех было по-разному. У одних жар в крови стихал медленно, у других и конец чувствам был таким же стремительным, как начало.

В задумчивости нажал мне на губы. Собирался протолкнуть палец в рот? Нет, не стал. Адлар отдернул руку, моментально захватил мои губы ртом, а палец решил заменить своим языком. Это я застонала? Или он? Похоже, что мы вместе сотворили тот звук.

– Ты слабеешь от моих поцелуев. Точно чувствую! – задышал-захрипел в лицо, прервавшись лишь на минуту, а потом снова повел себя, как хозяин моего рта. – Бездна! Я хочу тебя, Тьяна, больше жизни! – не поняла даже, когда успел добраться освободившейся рукой до внутренней стороны моих бедер. – Хочу гореть вместе с тобой, внутри тебя, и никогда не отпускать те чувства, что тебе удалось во мне пробудить.

– Я… – попыталась говорить, пока мужчина захватнически осваивал зону декольте. Получалось не очень и через всхлипы. – Мне… Остановитесь!

– Никогда! – Адлар поднял ко мне лицо. – И у тебя нет выбора, дорогая – ты точно станешь моей… страстью.