Зимнее серебро - Наоми Новик (2019)

Просыпаться я не хотел, но во сне матушка звала меня, словно бубенчик звенел, и я открыл глаза. Лошадей всех засыпало снегом; снег лежал во всех ямках на меховом плаще, которым укрыла нас панова Мандельштам. Остальные еще крепко спали. Я сперва подумал, что надо, наверное, всех разбудить, но снегопад так и не утих, и было очень холодно, и я решил, что, может, мы и до утра-то не доживем. Поэтому ни к чему их будить, а то проснутся и испугаются. Я же испугался. Но тут я услышал звук. Тот самый звон, который меня разбудил. И звенело где-то совсем неподалеку.

Я еще минуту посидел и выбрался из-под мехового плаща. Стужа стояла жуткая, я мигом весь продрог, но пошел туда, где звенело. Вскоре я различил, что это топор. Кто-то рубит дрова. Я остановился. Кто это взялся дрова рубить тут, в самой чаще, да еще в снегопад? Чудно как-то. Но если кто-то рубит дрова, то уж, надо думать, на растопку. А если так, может, он и нас пустит посидеть у своего огня. И тогда мы не умрем.

Поэтому я шел на звенящий стук. Стук делался все громче, и я увидел парня, который рубил дрова. Я даже принял его за Сергея — но откуда тут Сергей, просто парень на него похожий. И все-таки я позвал:

— Сергей!

Парень обернулся — и оказалось, что это и вправду Сергей. И я кинулся к нему. Я сперва испугался, что мы все умерли и попали на небеса. Как нам обещал священник в церкви. Папаня нас водил в церковь, только очень редко, когда священника встречал в городе. Но ведь на небесах-то вроде не положено мерзнуть и хотеть есть? Хоть бы только мы не очутились в аду за то, что убили папаню!

— А ты не мертвый? — на всякий случай спросил я.

— Да нет, я живой! — сказал Сергей. — А ты-то откуда взялся?

Я взял его за руку, и отвел к большому дереву, и показал всех, кто там спал. И ткнул пальцем в сторону Алгиса.

— А он соглядатай, — пояснил я. — Мужики в городе ему велели сказать, если вдруг мы вас встретим.

Сергей чуть помолчал и пожал плечами. Я так понял, он не хотел бросать Алгиса одного на верную погибель, хоть тот и следил за нами, и бадью наполнить забыл, и вообще завез нас в чащу. Но не завези он нас в чащу, мы бы не нашли Сергея. Ладно, может, я и перестану злиться на Алгиса.

Мы разбудили Мандельштамов и Алгиса. Они увидели Сергея и очень удивились, но и обрадовались тоже, а вот Алгис порядком струхнул. Сергей пошел проверить, что с лошадьми. Одна лошадка умерла. Вторая никак не желала вставать, но Сергей схватил ее под мышки и стал поднимать, а Алгис тянул за поводья, а мы с пановом и пановой Мандельштамами тоже помогали, подпихивали лошадь снизу. И наконец она встала.

Сергей провел нас через лес к тому месту, где он рубил дрова, но пошел дальше. Через несколько шагов я заметил маленький огонек. Мы, как его увидели, сразу ускорили шаг, даже лошадка. И мы пришли к маленькому домику с трубой и большим навесом. Под навесом лежала куча соломы. Сергей завел туда лошадь, и она сразу захрустела соломой.

— В доме еще овес есть, — сказал Сергей. — Вы проходите.

Ванда была в доме. Она открыла дверь, потому что услышала голоса. Панова Мандельштам радостно вскрикнула — и ну ее обнимать. И расцеловала в обе щеки. Ванда не знала, что ей делать, но она тоже радовалась, я заметил.

— Заходите, — пригласила она.

Мы зашли в дом. Там было тепло и вкусно пахло кашей. Стул здесь стоял только один, да чурбак, чтобы сидеть. И еще постель, а на печи соломенный тюфяк. Панову Мандельштам усадили на стул возле печи, и Ванда укутала ее большим одеялом. Панов Мандельштам уселся на чурбак рядом с ней. Алгис съежился на полу у огня. А мне Ванда велела залезать на печь.