Воронята - Мэгги Стивотер (2012)

— Ронан это Ронан. Ему тяжело приходится без отца.

Гэнси старший не спрашивал о Ноа, и Гэнси осознал, что не может припомнить, спрашивал ли он вообще когда-нибудь о нем. На самом деле, он даже не мог вспомнить, упоминал ли он о Ноа в кругу своей семьи. Он гадал, сообщила ли полиция его родителям, что нашли его тело. Если они уже этого не сделали, то казалось маловероятным, что они позвонят потом. Они выдали Гэнси с Блу визитки с номером адвоката, но Гэнси подумал, что им обоим, возможно нужна помощь другого рода.

— Как продвигается охота на энергетические линии?

Гэнси обдумал, сколько он может рассказать.

— На самом деле, я сделал несколько неожиданных открытий. Генриетта выглядит многообещающей.

— Значит, дела идут неплохо? Твоя сестра сказала, что ты вроде как немного грустишь.

— Грущу? Хелен — кретинка.

Его отец прищелкнул языком.

— Дик, не говори так. Выбирай выражения.

Гэнси выключил двигатель и переглянулся с отцом.

— Она купила маме в подарок на день рождения бронзовую тарелку.

Гэнси старший издал небольшое «гм», что означало, что слова Гэнси младшего не лишены смысла.

— Ровно настолько, насколько ты счастлив и при деле, — сказал его отец.

— Вот как, — сказал Гэнси, извлекая телефон из бардачка.

Его разум уже работал над тем, как вбить в голову Ронана три месяца обучения, как вернуть прежний облик Ноа, как заставить Адама оставить дом своих родителей, даже после того, если Генриетта не казалась таким уж тупиком, то же самое он мог и сказать о Блу, когда видел её рядом.

— Я при деле. Более чем.

32

Когда Блу после школы постучалась в двери фабрики Монмут, ей открыл Ронан.

— Вы, парни, не ждали снаружи, — сказала она, чувствуя себя слегка неловко.

После пережитого вместе с ними такого количества событий она ощущала себя каким-то нарушителем, вторгнувшись без приглашения, стоя на ветхой лестнице.

— Вот я и подумала, наверное, вы внутри.

— Гэнси празднует днюху своей матери, — сказал Ронан. От него несло пивом. — А Ноа, на хрен, мертв. Но вот Периш здесь.

— Ронан, впусти её, — вмешался Адам. Он выглянул из-за плеча Ронана. — Эй, Блу. Ты же никогда здесь не бывала прежде, ведь так?

— Ага. Может, мне не стоит…

— Нет, входи…

Всем стало как-то неловко, но Блу вошла внутрь, и дверь захлопнулась за ней, и оба парня исподтишка наблюдали за её реакцией.

Блу осмотрела второй этаж. Он выглядел, как дом какого-то чокнутого изобретателя или одержимого ученого, или очень неаккуратного исследователя, после знакомства с Гэнси она начала подозревать, что он включал в себя все эти ипостаси. Она сказала:

— А почему лестница так выглядит?

— Грязь, — ответил Адам. Он воспользовался ногой, чтобы подальше отпихнуть пару грязных джинс и боксеров, все еще продернутых в эти самые джинсы, долой с глаз Блу. — И бетон. И много пыли. И грязи.

— А также, — добавил Ронан, направившись к двустворчатым дверям в другом конце этажа, — прах.

На мгновение Ронан и Адам вытянули шеи, осматривая огромное пространство, как будто бы они тоже видели его впервые. Обширная комната, красивая и загроможденная, была окрашена красным от вечернего солнца, которое светило через десятки окон. Это напомнило Блу о чувстве, которое она испытала, когда впервые увидела журнал Гэнси.

Первый раз за несколько дней она вспомнила то видение, где его пальцы лежат у неё на лице.

«Блу, поцелуй меня».

Где-то на полу вздохе Блу прикрыла глаза, чтобы отбросить эти мысли.

— Я должен покормить Чейнсо, — сказал Ронан. Предложение, которое не имело абсолютно никакого смысла для Блу. Он исчез в крохотной комнате и закрыл за собой дверь. Изнутри послышались нечеловеческие пронзительные крики, которые Адам не стал комментировать.

— Очевидно, сегодня мы ничего не делаем, — произнес Адам. — Хочешь потусоваться?