Воронята - Мэгги Стивотер (2012)

— Ну да, — подтвердил Ронан.

— Удачно ты научил его тому хуку. В самый раз.

— Я никогда не учил его ломать свой палец.

— Это Гэнси уж сам постарался. Изучает ровно столько, чтобы быть поверхностно компетентным.

— Лузер, — согласился Ронан, и он был снова собой.

Адам кивнул, настраивая себя.

— Увидимся завтра. Еще раз спасибо.

Ронан перевел взгляд с дома на черное поле. Он шевелил рукой, удерживая руль; что-то расстраивало его, но с Ронаном нельзя было сказать, были ли это Велк или еще что-то.

— Без проблем, чувак. Увидимся завтра.

Адам вылез из машины со вздохом. Он стукнул по крыше БМВ, и Ронан медленно тронулся. Над ним горели яркие и безжалостные звезды.

Как только Адам сделал три шага к дому, открылась парадная дверь, осветив его ноги и ступни. Его отец оставил дверь открытой и стоял в проеме, уставившись на сына.

— Привет, пап, — сказал Адам.

— Не надо мне здесь «Привет, пап», — ответил мужчина.

Он был уже взвинчен. Он пах сигаретами, несмотря на то, что не курил.

— Приходишь домой среди ночи. Пытаясь спрятаться от вранья?

Адам настороженно уточнил:

— Что?

— Твоя мать была у тебя в комнате сегодня, и она нашла кое-что. Можешь угадать, что бы это могло быть?

Колени Адама медленно плавились. Он изо всех сил старался держать большее из своей Аглионбайской жизни в секрете от отца, и он мог думать о нескольких вещах про себя и свою жизнь, которые не порадовали бы Роберта Периша. Тот факт, что он не знал, что конкретно было найдено, мучил. Он не мог встретиться взглядом с отцом.

Роберт Периш схватил Адама за воротник, поднимая его подбородок.

— Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю. Остаток оплаты. С фабрики.

Ох.

«Думай быстро, Адам. Что ему нужно услышать?»

— Не понимаю, почему ты злишься, — сказал Адам. Он пытался сохранить свой голос настолько ровным, насколько было возможно, но теперь, когда он знал, что это было из-за денег, он не понимал, как выкрутиться.

Его отец притянул лицо Адама близко к своему, чтобы Адам мог чувствовать слова так же, как и слышать их.

— Ты врал своей матери о том, сколько заработал.

— Я не врал.

Это была ошибка, и Адам знал это, как только слова вылетели изо рта.

— Не смотришь мне в лицо и врешь мне! — орал его отец.

Даже несмотря на то, что он знал, что приближается, рука Адама была слишком медленной, чтобы защитить лицо.

Когда рука его отца врезалась в его щеку, то больше был звук, чем ощущение: хлопок, будто в отдалении молотком забивают гвоздь. Адам пытался удержать равновесие, но его нога промахнулась мимо края ступеньки, а отец позволил ему упасть.

Адам ударился головой о перила, и это был конец света. Он осознал единственный момент, момент взрыва множества цветов, которые в итоге сложились в белый.

Боль шипела в черепе.

Он оказался на земле, у ступеней без воспоминаний о секунде между соприкосновением с перилами и с землей. Лицо заляпалось пылью, она была во рту. Адаму пришлось припоминать механически, как дышать и как открыть глаза, чтобы восстановить дыхание.

— О, перестань, — устало сказал отец. — Поднимайся. В самом деле.

Адам медленно толкнул себя на руки и колени. Качнувшись назад, он присел, опершись коленями о землю, пока в ушах звенело, звенело и звенело. Он ждал, пока голова прояснится. Но ничего не менялось, кроме возрастающего гула.

На полпути к дороге он увидел стоп-сигналы БМВ Ронана.

«Просто уезжай, Ронан».

— Ты не играешь в эту игру! — с гневом произнес Роберт Периш. — Я не собираюсь прекращать говорить об этом только потому, что ты бросился на землю. Я знаю, когда ты симулируешь, Адам. Я не дурак. Не могу поверить, что ты зарабатывал эти деньги и выбрасывал их на эту чертову школу! Все те разы, когда ты слышал, как мы говорили о счетах за электричество и телефон?