Воронята - Мэгги Стивотер (2012)

Хелен сделала вираж, чтобы следовать новому направлению. Церковь, которую указала им Блу, была от Генриетты где-то в сорока минутах езды, но для птичьего полета время сокращалось минут до пятнадцати. Без легкого шума от Блу, Гэнси бы все пропустил. Церковь была разрушена, находилась в углублении и поросшее травой. Узкая линия старой-престарой каменной стены виднелась вокруг нее так же, как место на земле, где первоначально должна была быть еще одна дополнительная.

— Это все?

— Это все, что осталось.

Что-то внутри Гэнси замерло. Он уточнил:

— Что ты сказала?

— Это развалины, но…

— Нет, — сказал он. — Повтори в точности то, что ты сказала до этого. Пожалуйста.

Блу поглядела на Адама, который пожал плечами.

— Я не помню, что я сказала. Это было… «Это все», что ли?

Это все.

Это все?

Вот что изводило его все это время. Он понял, что он узнал ее голос. Он знал этот Генриеттовский акцент, знал этот такт.

На рекордере записан голос Блу.

Гэнси. Это всё?

Это всё, что есть.

— Я не сделана из топлива, — гневно проговорила Хелен, будто уже один раз это было сказано, а Гэнси пропустил мимо ушей. Может, так он и сделал. — Скажи, куда лететь отсюда.

Что это значит? Еще раз он начал ощущать давление ответственности, страха, чего-то, что больше него. Сразу же он стал предупрежденным и испуганным.

— Где проходит линия, Блу? — спросил Адам.

Блу, чей большой и указательный пальцы были прижаты к стеклу, будто она что-то измеряет, ответила:

— Туда. К горам. Видите те два дуба? Церковь — одна точка, а другая прямо между ними. Если мы проведем прямую между этими двумя точками, получится путь.

Если он говорил с Блу в канун дня Святого Марка то, что это значит?

— Ты уверенна? — это была Хелен, с оживлённым голосом суперкомпьютера. — У меня есть всего час и пол бака топлива.

Голос Блу звучал немного возмущённо.

— Я бы не стала говорить, если бы не была уверенна.

Хелен слегка улыбнулась и направила на вертолёт туда, куда указала Блу.

— Блу.

Это был голос Ронана, в первый раз, и все, даже Хелен, повернули головы к нему. Его голова была склонена таким образом, что Гэнси признал это опасным. Что-то в его глазах было колючим, когда он смотрел на Блу. Он спросил:

— Ты знаешь Гэнси?

Гэнси вспомнил, как Ронан, прислонившись к Свинье, проигрывал запись снова и снова.

Блу выглядела защищающейся под их взглядами. Она неохотно призналась:

— Только его имя.

Пальцы Ронана были расслабленно переплетены, локти лежали на коленях, он подался вперед через Адама, чтобы быть ближе к Блу. Он может быть невероятно опасными.

— И как это получилось? — спросил он. — Как ты узнала имя Гэнси?

К её чести, Блу не отшатнулась. Уши у неё были розовыми, но она сказала:

— Прежде всего, отодвинься от моего лица.

— А что, если и не подумаю?

— Ронан, — предупредил Гэнси.

Ронан сел обратно.

— Я бы тоже хотел знать, — сказал Гэнси.

Казалось, что его сердце вообще ничего не весит.

Смотря вниз, Блу собрала несколько слоёв своего невероятного платья в руки. Наконец-то, она сказала:

— Кажется это справедливо, — она ткнула в Ронана. Она выглядела рассерженной. — Но это не заставит меня ответить. В следующий раз, когда ты приблизишься к моему лицу, я позволю тебе искать ответы самому. Я… слушай. Я скажу тебе, как я узнала твоё имя, если ты объяснишь мне, что это за знак в твоём журнале.

— Скажи мне, почему мы ведём переговоры с террористами? — спросил Ронан.

— С каких пор я террорист? — потребовала Блу. — Мне кажется, я принесла что-то, что вам нужно, ребята, а вы ведёте себя как дураки.

— Не все из нас, — заметил Адам.

— Я не веду себя как дурак, — сказал Гэнси. Его не устраивала мысль, что он ей может не нравиться. — Ладно, о чём ты хочешь знать?

Блу протянула руку.