Воронята - Мэгги Стивотер (2012)

Несколькими минутами позже, когда Гэнси забрался на переднее сидение рядом с пилотом, она увидела, что он ухмылялся несдержанно и невероятно взволнованно, в предвкушении дороги, куда бы она ни вела. Это было совсем не его предыдущее безупречное поведение. Это была какая-то личная радость, вызванная участием во всем этом, вертолетом, и поэтому она тоже была в восторге.

Адам наклонился к ней, как-будто он собирался что-то сказать, но в конечном счете, он только покачал головой, улыбаясь, как-будто Гэнси был шуткой, которую было слишком сложно объяснить.

Впереди Гэнси повернулся к пилоту, который немного удивил Блу — молодая женщина с впечатляющим, прямым носом, ее каштановые волосы были красиво завязаны, наушники придерживали свободные пряди. Казалось, она находила близость Блу и Адама гораздо интереснее, чем Гэнси.

Пилот крикнула Гэнси:

— Ты не собираешься представить нас, Дик?

Гэнси скорчил лицо.

— Блу, — сказал он. — Я хотел бы познакомить тебя с моей сестрой, Хелен.

22

Было не так много вещей, из-за которых бы Гэнси не любил летать. Ему нравились аэропорты с их вечно занятыми чем-то толпами народа, и ему нравились самолеты с их толстыми иллюминаторами и складными столиками. То, как самолет разгонялся по взлетной полосе, напоминало о Камаро, который вжимал его в кресло, когда он нажимал на педаль газа. Вой вертолета звучал очень продуктивно. Ему нравились маленькие кнопочки, рычажки и приборы в кабине, и ему нравилась техническая отсталость простых креплений ремней безопасности. Гэнси получал огромное удовольствие от достижения целей, но также большое удовольствие он получал от их эффективного достижения. Не было ничего эффективнее, чем стремление к пункту назначения, словно летящие вороны.

И, конечно, на высоте тысячи фунтов над Генриеттой у Гэнси захватывало дух.

Под ними была поверхность мира, глубокого зеленого цвета, и через зелень проходила узкая, блестящая река, отражающая небо. Он мог проследить её глазами до гор.

Теперь, когда они были в воздухе, Гэнси чувствовал себя немного тревожно. С Блу здесь, он начинал ощущать, что, возможно, он перестарался с вертолетом. Он задавался вопросом, чувствовала бы себя Блу лучше или хуже, если бы знала, что это вертолёт Хелен, и что он сегодня ничего не заплатил. Наверное, хуже. Вспоминая свою клятву, по крайней мере, не навредить словами, он держал рот на замке.

— Вот она, — голос Хелен долетел до ушей Гэнси; в вертолете все носили наушники, чтобы они могли общаться через непрерывный шум лопастей и двигателя. — Девушка Гэнси.

Фырканье Ронана едва послышалось в наушниках, но Гэнси слышал этот звук довольно часто, что бы распознать его.

Блу сказала:

— Она, должно быть, очень большая, раз её можно увидеть даже от сюда.

— Генриетта, — ответила Хелен. Она наклонила вертолёт влево. — Они поженятся. Но они ещё пока не назначили дату.

— Если ты собираешься смущать меня, я выброшу тебя за борт, и полечу сам, — сказал Гэнси.

Это не была настоящая угроза. Он бы не только не вытолкнул Хелен при такой высоте, но и не имел права летать без неё. Кроме того, по правде говоря, он был не очень хорош в полетах на вертолёте, несмотря на уроки. Ему, казалось, не хватает важной способности ориентироваться, как по вертикали, так и по горизонтали, что привело к разногласиям с участием деревьев. Он утешал себя мыслью, что, по крайней мере, он мог очень хорошо парковаться параллельно.

— Ты приготовил подарок маме на день рожденья? — спросила Хелен.

— Да, — ответил Гэнси. — Себя.

На что Хелен возразила:

— Подарок, который можно отдать.

Он не уступал:

— Не думаю, что несовершеннолетние дети обязаны делать подарки своим родителям. Я иждивенец. Разве не такое определение иждивенца?

— Ты иждивенец? — засмеялась его сестра.