– Фиона не посторонняя, она работает на мою семью уже восемь лет.

– Я не про нее. Ты что, никого не заметил за столом? – уже зло цедит она.

– Посторонних нет, а вот обсуждать мою дочь я запрещаю, – отрезает Эрик, а Соня фыркает, складывая руки на груди.

– Простите, я пойду загорать, – произношу я, вставая со стула, и, больше не медля ни секунды, вылетаю из столовой, оставляя спорящую пару наедине.

Мне надо уехать куда-нибудь, просто уехать. Я беру в руки телефон и набираю Дона, но он вне зоны доступа. Я решаю оставить ему голосовое сообщение, переодевшись в купальник, прохожу мимо опустевшей столовой, находя эту ненавистную мне уже парочку там, где я решила отдохнуть от них.

Эрик сбросил футболку и сидит на шезлонге, согнув одну ногу в колене, пока Соня рядом читает журнал. Наши взгляды встречаются, и я тут же отвожу от него глаза, заметив, как он нахально приподнял уголки губ в усмешке. Решил теперь изводить меня? Добить окончательно? Козел.

– Хлои, наконец-то, я тут подумала, как тебе вариант пройтись по магазинам? – предлагает Соня, а я замираю в нерешительности.

– Это лишнее, – за меня отвечает Эрик, бросая на нее яростный взгляд.

– Почему? Мы же девочки, и я хочу, чтобы Хлои рассказала мне о Мел. Нам надо подружиться. Ну так что, Хлои, пойдем? – Соня добродушно улыбается, на что мне остается только кивнуть.

Уж лучше с ней, чем чувствовать на себе его цепкий взгляд. Я быстро разворачиваюсь, возвращаясь к себе, снова переодеваюсь в платье и выхожу из спальни, встречаясь с Соней у дверей.

– Он такой злой в последнее время. Не знаю, что с ним случилось, – делится она со мной, когда мы садимся в машину и шофер нас вывозит за ворота.

– Переживает… возможно, – через силу отвечаю я.

– Ну да, ну да. Суд и кризис среднего возраста. Я так боюсь, что он посмотрит на более молодую. Что это стукнет по его голове и он снова превратится в прежнего Эрика, – вздыхает она, а я отворачиваюсь, не желая продолжать эту тему.

Он уже посмотрел. И я не заметила, что у него кризис, точнее, недотрах.

– Хочешь, расскажу, как мы познакомились? – предлагает она, а я раздраженно вздыхаю и киваю, все так же смотря в окно.

– Мы часто пересекались в ресторанах, на приемах и вечерах. Только вот он менял своих спутниц как перчатки, всегда выбирая постарше. На меня даже не смотрел, а я влюбилась. Веришь, влюбилась, как глупышка? – смеется она. – Но он был холоден, его прозвали Снежным принцем в нашем кругу. Ни одной девушке не удавалось задержаться хотя бы на пару дней. И вот однажды мы встретились утром в одном кафе. Как-то получилось, что он был один, и я была одна. Нас посадили рядом, и он наконец-то обратил на меня внимание. Признаю, я знала, что он там был. Мне так хотелось, чтобы и он заболел мною, как и я им. Потом он начал приглашать меня с собой на приемы, и все получилось. Он был таким нежным, заботливым и просто идеальным. Я познакомилась с его отцом, он – с моими родителями. У него завязались дела с папой, мы готовились к свадьбе, планировали детей, пока его отец не умер. Тогда он меня просто ошарашил заявлением, что у него есть дочь и он летит к ней. А как вернулся оттуда, так изменился до неузнаваемости. Я купила билеты в Мадрид, думала, хоть так он выйдет из своей задумчивой депрессии. И вроде все было хорошо, даже прекрасно, мы каждый день занимались любовью, все как раньше. А по возвращении все снова перевернулось вверх дном. Почему же Мел так невзлюбила меня?

Пока она рассказывает, я с каждым ее словом ощущаю себя так гадко, словно я самое ужасное существо на планете. Выходит, я разрушила ее сказку, отобрала у нее жизнь, и теперь эта женщина… ни в чем не повинная женщина страдает из-за меня.

Омерзительно. Я ужасный человек, ведь даже сейчас я не могу скрыть своего отношения к ней, попросту игнорируя. Я не могу больше контролировать себя, это дается слишком тяжело. Слишком.