Моя любимая свекровь - Салли Хэпворс (2019)

Повозившись с тачпадом, я уточняю условия поиска. «Добровольная эвтаназия, Австралия». «Гугл» показывает то, что я и так знаю: например, что эвтаназия в Австралии запрещена, хотя в последнее время в больницах для неизлечимо больных случается все чаще. Но «Гугл» сообщает мне и то, чего я не знаю, например, что купить препараты или оборудование для эвтаназии гуманным способом невероятно трудно. Не будучи смертельно больна, я не имею права поехать в клинику «Дигнитас» в Швейцарии, а медицинские диагнозы и прочие документы, которые там потребуют, весьма обширны, исчерпывающи, и их невозможно подделать. Так что, насколько я понимаю, мне остается только интернет.

Я принимаю антидепрессанты, которые доктор Пейсли прописала почти полгода назад, и думаю, они оказывают свое действие. Сон стал лучше. Я получаю больше удовольствия от самых разных вещей. Мне удается одеться, поесть и немного поработать. Но Том по-прежнему мертв. Нет таблетки, которая бы это изменила.

Я нахожу ссылку на организацию под названием «Добровольная Эвтаназия Интернэшнл». Текст под ссылкой гласит:

«Философия ДЭИ: каждый взрослый человек в здравом уме и твердой памяти должен иметь право закончить свою жизнь надежным, мирным и гуманным способом и в тот момент, который сам выберет. ДЭИ считает, что контроль над своей жизнью и смертью является фундаментальным правом, которого нельзя лишать ни одного здравомыслящего человека. Миссия ДЭИ: снабжать членов организации необходимой информацией и поддерживать их, если они примут решение закончить свою жизнь».

Я кликаю на ссылку. И продолжаю читать.

49

ЛЮСИ

НАСТОЯЩЕЕ…

В полицейский участок я еду одна. Олли предложил поехать со мной, но я сказала ему, чтобы он не глупил, – кто-то должен остаться с детьми. Я не стала называть настоящую причину, по которой я не хочу, чтобы он меня сопровождал: я не вынесу его выражения лица, когда он узнает, что я сделала.

Я подхожу к стойке, чтобы сообщить, что приехала, но не успеваю назвать свою фамилию, как появляется Джонс.

– Здравствуйте, Люси. Поднимайтесь.

В лифте она извиняется за поздний вызов, и я отвечаю, мол, все в порядке, без проблем, рада помочь, но мой голос звучит странно, потому что я вся на нервах. Олли, должно быть, был в этом лифте не более часа назад. Нетти и Патрик были здесь. Очевидно, и Эймон тоже. На ум приходит шутка. Сколько людей нужно, чтобы убить богатую старушку?

Хотелось бы мне знать.

Мы шаркаем по коридору в очередную комнату для допросов, где воняет дешевыми духами и сигаретами. Я сажусь, Джонс тоже. Проходит несколько секунд, но она молчит.

– У вас были… вопросы? – наконец спрашиваю я.

– Мы просто ждем Ахмеда.

– Я здесь, – говорит он как раз в этот момент, появляясь в дверях.

Комната маленькая и от того, что нас в ней трое, кажется еще меньше. От тесноты я еще больше нервничаю. Видеомагнитофон стоит в углу, и они снова повторяют прежнюю вступительную речь, объясняя, что сейчас пойдет запись. Наконец мы переходим к делу.

– Как я уже сказала по телефону, – начинает Джонс, – мы вызвали вас потому, что нам стало известно, что ваша свекровь была членом группы сторонников добровольной эвтаназии. Эта организация проводит встречи, где участникам предоставляется информация о том, как человек может гуманно закончить свою жизнь.

Я старательно сохраняю невозмутимое выражение лица.

– Вот как?

– У нас есть информация, что ваша свекровь присутствовала на одной такой встрече и вступила в данную организацию.

– Вот как?

Джонс смотрит мне прямо в глаза.

– Именно так.

– Так… по-вашему, она покончила с собой?

– Мы считаем, что у нее были такие мысли. Это не объясняет ее смерть, потому что в ее организме не нашли следов препарата… но это интересный поворот.

Я не знаю, что на это ответить, поэтому молчу.