Убийство на водах - Иван Любенко (2013)

– Безусловно. Ведь всем известно, что эта планета вращается на орбите вокруг Солнца быстрее Земли, таким образом, она появляется в небе либо на западе вечером, либо перед восходом Солнца на востоке. Да к тому же она – самая яркая. Так что ошибиться невозможно.

– Красота! – восторженно изрек доктор.

– А как вы думаете, Клим Пантелеевич, прав ли английский фантаст Герберт Уэллс, считающий, что кроме нас существуют и иные миры со своими правителями и народами? – пролепетала очаровательная Аделаида.

– Если принять во внимание теорию вероятностей, то – несомненно. Видите ли, существует такое количество звезд и планет, что мы просто не в состоянии это себе представить. А если допустить, что наша Галактика – не единственная в мироздании, то шансы встретить разумные существа многократно увеличиваются. – Адвокат улыбнулся. – Однако, учитывая, что до созерцания фильмы под названием «Эльбрус на рассвете» у нас осталось совсем немного времени, я предлагаю небольшое земное удовольствие – попить горячего чаю. – Ардашев наклонился, чтобы достать корзину с едой.

– Да, почаевничать бы не мешало, – согласился титулярный советник. – Только вот откуда же здесь самовар? Да и дров мы с собой не захватили.

– А в этом нет надобности. Я разжился прекрасным английским изобретением – термосом. – Клим Пантелеевич вынул из коляски прямой латунный цилиндр. – Его еще называют флягой Дьюара – по имени шотландского ученого, придумавшего этот сосуд почти двадцать лет назад. Фактически он состоит из двух емкостей, отделенных друг от друга вакуумом, благодаря которому значительно снижается передача высокой температуры, и жидкость остается почти в исходном состоянии.

– Надо же! – взмахнул руками Варяжский. – А я о таком чуде и не слыхивал.

Поставив на плоский валун электрический фонарь, дамы накрыли его белоснежной скатертью. Вскоре корзина с припасами опустела, и на импровизированном столе возникли посуда, приборы, бутылка «Кахетинского», тамазовский коньяк и лимонад. Аккуратные ломтики хлеба, намазанные сыром «Стильтон», два жареных цыпленка, круг итальянской колбасы салями, пирожки с кислой капустой и грибами, свежие овощи. К чаю достали конфеты. Извозчики тем временем, разложив нехитрую закуску, коротали время в освободившейся коляске.

– Прошу минуту внимания, – улыбнулся Ардашев. – Совсем скоро перед нами откроется двуглавый исполин. Мы проехали целых пять часов по крутым горным склонам, чтобы увидеть это удивительное творение природы. Однако все это время рядом с нами сияли три очаровательные красавицы. С их божественным благолепием не сравнится ни Эльбрус, ни Монблан, ни Эверест. – Он улыбнулся и прочел:

Что на земле прекрасней пирамид

Природы, этих гордых снежных гор?

Не переменит их надменный вид

Ничто: ни слава царств, ни их позор;

О ребра их дробятся темных туч

Толпы, и молний обвивает луч

Вершины скал; ничто не вредно им.

Кто близ небес, тот не сражен земным.

А я, признаться, повержен. – Адвокат обвел взглядом женщин и остановился на супруге. – И потому, милые дамы, я поднимаю этот бокал за вас! – Польщенная вниманием, Вероника Альбертовна зарделась, словно юная курсистка перед бравым драгуном.

– Ах, Клим Пантелеевич! – вздохнула Аделаида. – Ваши слова – и елей на душу, и бальзам на сердце!

– Вы просто Цицерон! – блеснула эрудицией Ангелина.

– Это действительно истинный шедевр элоквенции! – согласился Варяжский. – Пью до дна!

– Позвольте полюбопытствовать, а чьи это стихи? – осведомился доктор.

– Лермонтов, конечно же, Лермонтов. А кто еще мог так проникновенно говорить о Кавказе, как не этот бесстрашный поручик?

– Да, пожалуй, никто, – согласился Нижегородцев.

Неожиданно послышалась металлическая мелодия оперетты Кальмана. Ардашев вынул из жилетного кармашка золотой хронометр фабрики Мозера и щелчком открыл крышку. Стрелки показывали три часа пополуночи.