Убийство на водах - Иван Любенко (2013)

«Дорогой князь, я буду ждать вас завтра в 11 вечера, у цветника перед рестораном Замка коварства и любви. Наконец-то, мой милый обожатель, вы получите то, что давно заслуживаете. Нежно целую и с нетерпением считаю минуты до нашей встречи.

Любящая Вас, А. В.».

Боголепов задумчиво потер переносицу.

– Выходит, этот субъект был здесь не один, а с дамочкой, – растерянно заметил он. – Тогда возникает два вопроса: во-первых, кто она? а во-вторых, куда она подевалась?

– Пожалуй, не мешало бы также выяснить, как она сюда добралась и кто увез ее обратно, – обходя труп, проговорил Ардашев. – Одно несомненно – мы столкнулись с убийством, которое продолжает череду преступлений, начавшихся еще в Ессентуках. Вполне вероятно, что все злодеяния – дело рук женщины. А этот несчастный, скорее всего, карточный жулик. На днях я был свидетелем того, как «его сиятельство» умело обобрал до нитки Бухарского эмира. Скорее всего, он такой же «князь Вернигорин», как и предшествующие – «купец Изюмов», «граф Орловский» и «редактор «Биржевых ведомостей» Заславский». Ясно, что погибший шел на свидание. На это указывает не только бутоньерка в петлице, но и запах дорогих духов, коими он умастил свои волосы. Но дама сердца его не пощадила, и даже несмотря на то, что он укрывал ее от холода. Я не сомневаюсь, что злоумышленница обыскала карманы и, уже будучи уверенной, что ее записки нигде нет, бросила пиджак, не забыв, однако, оставить очередную карту. Тот факт, что женщина не догадалась вынуть несколько папирос, лишний раз доказывает, что она, скорее всего, не курит. Ведь любой, кто подвержен этой вредной привычке, прекрасно осведомлен о маленькой хитрости курильщиков. Забирать же с собой пиджак – прямую улику – ей было очень опасно, ведь возница наверняка бы заподозрил неладное. Я думаю, в этом случае он бы доставил ее прямиком в участок. Надо бы допросить извозчиков, возможно, они смогут описать пассажирку.

– Это уж, Клим Пантелеевич, не сомневайтесь – допросим. Только я все-таки никак не пойму, ну на кой черт нужно было забираться так высоко да еще и ночью? – поднял в недоумении брови, Азарий Саввич. – Зачем, спрашивается, тащить жертву на самую верхотуру? Уж если очень тебе неймется – заколи ножичком, как в Цандеровском институте, или всади пулю в лоб, как в Курзале!

– Одно дело ударить стилетом, когда жертва лежит на животе и мирно дожидается массажа, а другое – когда на человеке надета верхняя одежда и он к тому же еще и двигается. Что же до малокалиберного оружия, то использовать его в этих условиях – почти стопроцентное фиаско.

– А с чего вы взяли, что дама искала записку? – не унимался Боголепов.

– Тут все просто. Золотой зажим лежал отдельно от денег. Это произошло потому, что злодейка сняла его, пытаясь убедиться, что между купюрами не затесалась ее бильеду́. Надеть зажим обратно на толстую пачку банкнот ей оказалось не под силу – посмотрите, какой он тугой! – вот она и оставила эту затею.

– А вон и больничные дроги подоспели, – прервал Ардашева Нижегородцев. – А не пора ли нам вернуться, господа, а то жарковато становится.

Солнце висело в зените и нещадно палило землю. Вдалеке слышался гудок дачного паровоза «кукушки», прозванного так за свой тонкий свист, да окрик пастуха, гнавшего отару к зеленым горным пастбищам. Южное лето пылало июльским зноем.

28. Бильбоке[38] у «Дамского каприза»

Зеркальная гладь отбрасывала от поверхности воды бесполезные лучи, так и не сумевшие ее нагреть. Пруд, питавшийся из Семиградусного родника, зимой и летом сохранял одну и ту же, ставшую частью своего названия температуру – семь градусов по Реомюру. Облака, деревья и склоны окрестных гор находили в нем собственное отражение, образуя таинственный потусторонний мир, в который, кажется, можно было легко попасть, стоило лишь шагнуть с каменного парапета вниз.