Если я останусь - Гейл Форман (2012)

— Полиция сказала, это случилось из–за снега или олень заставил их вильнуть, — продолжает тетя Кейт. — И очевидно, такой неравный итог — вполне обычное дело. У одной стороны все прекрасно, а у второй чудовищные травмы… — Она умолкает.

Вряд ли с мистером Дунлапом «все прекрасно», какими бы легкими ни оказались его ранения. Я пытаюсь представить себя на его месте: вот он проснулся во вторник утром, сел в свой грузовик, чтобы отправиться на работу, или на заправку, или в закусочную «У Лоретты», где обычно заказывал яичницу, обжаренную с двух сторон. Возможно, мистер Дунлап был совершенно счастлив или абсолютно несчастен, жил с женой и детьми или по–холостяцки. Но кем и каким бы он ни проснулся этим ранним утром, он уже никогда не будет прежним. Его жизнь тоже безвозвратно изменилась. Если то, что говорит моя тетя, правда и авария случилась не по его вине, тогда он — «невезучий болванчик», как сказала бы Ким, и оказался не в то время не в том месте. Из–за его невезучести и из–за того, что он на своем грузовике направлялся сегодня утром на восток по трассе двадцать семь, двое детей остались без родителей и по меньшей мере один из них в тяжелом состоянии.

Как жить с этим? На секунду я вообразила, как выздоравливаю, выбираюсь отсюда и приезжаю в дом мистера Дунлапа, чтобы облегчить его ношу, уверить бедолагу, что это не его вина. Возможно, мы бы даже подружились.

Конечно, на самом деле все вряд ли получилось бы так. Нам было бы неловко и печально. Кроме того, я до сих пор понятия не имею, что решу, а главное, по–прежнему не представляю, как можно выбрать, оставаться или нет. Пока я этого не определю, мне придется положиться на судьбу, или на врачей, или на тех, кто ведает такими вопросами, когда сам решающий слишком растерян, чтобы выбрать между лифтом и лестницей.

Мне нужен Адам. Я бросаю последний взгляд, надеясь увидеть его и Ким, но их здесь нет, так что я направляюсь вверх по лестнице, обратно в палату.

Я нахожу их на этаже травматологии, за пару коридоров от своей палаты. Адам и Ким, стараясь выглядеть естественно и непринужденно, проверяют двери всевозможных кладовых. Обнаружив наконец незапертую, они пробираются внутрь и топчутся там в темноте, ища выключатель. Мне очень не хочется их огорчать, но на самом деле он снаружи, в коридоре.

— Такие номера проходят только в кино, — говорит Ким Адаму, шаря рукой по стене.

— Все выдумки основаны на фактах, — отвечает он.

— Ты совсем не похож на врача.

— Я собирался притвориться санитаром. Или уборщиком.

— Зачем бы уборщику заходить в палату интенсивной терапии? — спрашивает Ким.

Она ужасно придирчива к такого рода деталям.

— Лампочка перегорела. Не знаю. Все дело в том, как это провернуть.

— Я все равно не понимаю, почему бы тебе просто не пойти к ее родным? — спрашивает прагматичная Ким. — Наверняка ее бабушка с дедушкой смогут все объяснить и провести тебя к Мие.

Адам качает головой.

— Знаешь, когда медсестра угрожала вызвать охрану, моей первой мыслью было: «Надо позвать родителей Мии уладить это», — Адам замолкает и делает несколько глубоких вдохов. — Это просто обрушивается на меня снова и снова, и каждый раз как первый, — говорит он охрипшим голосом.

— Я понимаю, — шепотом отвечает Ким.

— В любом случае, — продолжает Адам, возобновляя поиски выключателя, — я не могу пойти к ее бабушке и дедушке. Я не могу еще больше утяжелять их ношу. Я должен сделать это сам.

Я уверена, что бабушка с дедушкой были бы счастливы помочь Адаму. Они много раз встречались с ним, и он им очень нравится. На Рождество бабушка всегда старается приготовить для него сливочную помадку с кленовым сиропом, потому что Адам как–то упомянул, что очень ее любит.