Лед - Бернар Миньер (2012)

— На этот раз пресса с цепи сорвется, — заявила д’Юмьер. — Мы пойдем под крупными заголовками, и не только в местной прессе. Не дай бог, кто-нибудь сделает преждевременное заявление. — Сервас и Циглер ничего не ответили, а Кати продолжила: — У меня предложение. Мы со следователем Конфьяном дадим короткий материал в прессу. Остальных прошу молчать. Расследование движется, у нас есть несколько версий. Больше ничего. Если они потребуют деталей, адресуйте их ко мне или к Марсьялю.

— При том условии, если заявления господина следователя не повредят работе следственной бригады, — отозвался Сервас.

— Что там у вас произошло? — Взгляд Кати д’Юмьер сразу похолодел на несколько градусов.

— Майор Сервас рассердился на доктора Проппа и на меня, когда мы позавчера были в институте, — стал оправдываться Конфьян. — Он потерял самообладание и сорвался при всех.

— Мартен? — Кати повернулась к Сервасу.

— «Потерял самообладание…» Думаю, это несколько преувеличено. Истиной является то, что господин следователь предупредил доктора Ксавье о нашем визите, ни слова об этом не сказав ни вам, ни мне. А ведь мы планировали нанести визит без предупреждения.

— Это правда? — ледяным тоном обратилась д’Юмьер к Конфьяну.

— Ксавье — мой друг. — Лицо молодого следователя перекосилось. — Я не мог явиться к нему с полицией, не предупредив.

— Почему же тогда вы не предупредили и нас тоже? — отчеканила д’Юмьер, и голос ее задрожал от гнева.

Конфьян виновато опустил голову и промямлил:

— Не знаю. Мне это не показалось… таким уж важным.

— Послушайте! На нас уже направлены прожектора. — Она резко дернула подбородком в сторону толпы журналистов, собравшихся за лентой заграждения. — Мне бы не хотелось, чтобы мы демонстрировали раскол. Но если уж так получилось, то мы будем говорить только одним голосом: моим! Смею надеяться, что расследование быстро подойдет к концу, — бросила Кати, отходя. — Я хотела бы собрать тридцатиминутное совещание, чтобы разобраться и определиться!

Уходя, Конфьян метнул в Серваса такой взгляд, каким талиб мог бы проводить порнозвезду.

— Да уж, у тебя дар располагать к себе людей, — сказала Циглер, провожая его глазами. — Так, говоришь, в кабине они стояли друг за другом?

— Перро и убийца? Да.

— Ростом он был выше или ниже Перро?

Сервас подумал и ответил:

— Ниже.

— Мужчина или женщина?

Сервас снова задумался. Скольких свидетелей ему довелось допрашивать за все время карьеры? Всем им было очень трудно ответить именно на этот вопрос. Теперь пришел его черед, и он понял, насколько коварна может быть человеческая память.

— Пожалуй, мужчина, — ответил майор, поколебавшись.

— Почему ты так решил? — Циглер явно заметила его нерешительность.

— Не знаю. Может, по манере держаться, двигаться…

— Или же просто потому, что ты не в состоянии представить себе, что женщина способна на такое?

— Не исключено. — Сервас слегка улыбнулся. — Но зачем Перро понадобилось подниматься наверх?

— Видимо, он от кого-то убегал.

— Так или иначе, но у нас опять повешение.

— На этот раз без отрубленного пальца.

— Может, просто времени не хватило?

— Белокурый певец с бородой и большими, лихорадочно блестящими глазами, который в тысяча девятьсот девяносто третьем называл себя Куртом… Тебе это имя о чем-нибудь говорит?

— Курт Кобейн, — не задумываясь, ответила Циглер. — Портрет в комнате кого-то из погибших ребят?

— Алисы.

— Официально считается, что Курт Кобейн покончил с собой, — сказала Ирен и, заметно прихрамывая, направилась к машине Серваса.

— Когда? — спросил он, сразу остановившись.

— В тысяча девятьсот девяносто четвертом, кажется. Он застрелился.

— Ты точно это знаешь или предполагаешь?

— Точно знаю, во всяком случае дату. В то время я была фанаткой и прислушивалась ко всем разговорам. Ходили сплетни об убийстве.