Но Сервас и Циглер раскопали, что оба охранника фигурировали также и в списках первой категории в досье криминалистического учета. Они много раз отбывали в тюрьме краткосрочные наказания за разные провинности: нанесение тяжких телесных повреждений, угрозы убить, незаконное лишение свободы, вымогательство и еще множество проступков, связанных с насилием, в том числе и по отношению к собственным товарищам. Несмотря на такой солидный послужной список, им присудили в общей сложности по пять лет. На допросах они были кроткие, как овечки, утверждали, что урок пойдет им на пользу и они снова встанут в строй. Кредо у обоих было одинаковое, а искренности — ни на грош. Разве что адвокат был способен превратить их банальный треп во что-то стоящее внимания. Инстинктивно Сервас чувствовал, что, не будь он сыщиком и задай им эти вопросы на какой-нибудь пустынной парковке, ему довелось бы скверно провести четверть часа. Они поизмывались бы над ним вволю.

Мартен провел рукой по лицу. Под красивыми глазами Ирен Циглер залегли темные круги, и он нашел ее еще более неотразимой. Она сбросила форменную куртку, и в ее белокурых волосах играл неоновый свет. Сбоку на шее Сервас заметил маленькую татуировку с какой-то китайской идеограммой.

— Надо пойти немного поспать. Какая у нас программа на завтра?

— Конный центр, — ответила она. — Я послала людей, чтобы опечатали бокс. Эксперты приедут завтра.

Сервас вспомнил, что Маршан говорил о взломе, и уточнил:

— Надо начать с персонала центра. Не может быть, чтобы никто ничего не видел и не слышал. Капитан, думаю, вы пока не нужны, — обратился он к Майяру. — Вас будут держать в курсе дела.

Тот кивнул в знак согласия и сказал:

— Есть два вопроса, на которые нам надо ответить сразу. Где голова коня? Зачем было с таким трудом тащить его наверх на фуникулере? В этом наверняка кроется какой-то смысл.

— Станция принадлежит группе Ломбара, Свободный был его любимцем. Несомненно, метили именно в него.

— Обвинение? — предположил Майяр.

— Или месть, — вставила Циглер.

— Месть может стать и обвинением, — заметил Сервас. — У таких, как Ломбар, всегда полно врагов. Но я не думаю, что такой спектакль мог устроить обыкновенный соперник в делах. Поищем прежде всего среди служащих. Кто был уволен, у кого в прошлом случались контакты с психиатрами.

— Есть еще и другая гипотеза, — произнесла Циглер, закрывая ноутбук. — У Ломбара свои представительства в России, Южной Америке, Юго-Восточной Азии… Возможно, в данный момент он перебежал дорогу какой-нибудь мафии или преступной группе.

— Отлично. Рассмотрим все имеющиеся гипотезы и постараемся ничего не упустить из виду. Есть в этих местах какой-нибудь приличный отель?

— В Сен-Мартене их более полутора десятков, — ответил Майяр. — Смотря какой вам подойдет. Я бы на вашем месте предпочел «Ле Рюссель».

Сервас выслушал эту информацию, все еще обдумывая поведение охранников, их молчание, смущение, и вдруг сказал:

— Эти типы боятся.

— Кто?

— Охранники. Они чем-то или кем-то сильно напуганы.

6

Серваса внезапно разбудил сигнал мобильного телефона. Он взглянул на радиобудильник: восемь тридцать семь. Дерьмо! Он не услышал звонка, надо было попросить хозяйку отеля его разбудить. Через двадцать минут за ним зайдет Ирен Циглер. Он приложил телефон к уху.

— Сервас слушает.

— Как там дела наверху?

Голос Эсперандье… Как всегда, его заместитель явился в бюро раньше всех. Сервас представил, как тот читает японский BD или тестирует новые приложения к системе автоматической обработки полицейской информации. Прядь волос падает на лоб, одет в пуловер с шикарным лейблом. Наверняка жена выбирала.

— Трудно сказать, — ответил Сервас, направляясь в ванную. — Скажем так, случай, ни на что не похожий.

— Ух ты! Хотелось бы и мне взглянуть.

— Увидишь на видео.

— А что все-таки там?