Могила в горах - Ханс Русенфельдт, Микаэль Юрт (2019)

Было очевидно, что, невзирая на все происшедшее, сегодня его из себя не вывести. Возможно, таков способ Торкеля справляться с раздражением. Смотреть на неприятности с улыбкой. Себастиан взял куртку и направился к двери. Торкель погасил настольную лампу.

– Как высоко, ты думаешь, это уходит?

– Не важно. Мы никогда этого не узнаем.

– И ты можешь с этим жить?

– Да, и ты тоже.

Они вышли из кабинета Торкеля. Молча спустились на лифте. Торкель, разумеется, прав. Он сможет жить с этим в точности так же, как вынужден жить со всем остальным.

Полицейский только что ушел от них. Шибека его раньше не видела. Его звали Торкель Хёглунд, и он явно возглавлял что-то, называвшееся Госкомиссией по расследованию убийств. Он держался тепло и неформально. Несколько раз спрашивал, как себя чувствует Мехран, что говорят врачи, и проявлял, похоже, искренний интерес. Однако как только речь зашла о том, что произошло и что им, собственно, известно, она услышала знакомые слова.

Им известно немногое. Догадки они строить не решаются.

Со словами у них хорошо. Но не с правдой.

Или же они понимают, что цена слишком высока. Возможно, все именно так просто и есть. Они умнее ее. Несмотря на то что все говорят о свободе и открытости, существуют вещи, в которых лучше не копаться. Она чуть не потеряла сына потому, что не понимала этого. Не слишком ли высока цена?

Безусловно, да.

Но сможет ли она действительно сидеть молча? Сейчас, в больнице, рядом с постелью избитого и загипсованного сына ответ прост. А через три месяца? Когда вопросы возникнут снова.

Она не знала, выдержит ли.

Она взяла Мехрана за руку. Видимо, начали действовать сильные болеутоляющие лекарства, потому что его лицо вновь обрело значительную часть цвета. Глаза у него были прекраснее, чем когда-либо. Глаза Хамида.

– Мама? – тихо произнес он.

– Да?

– Они знают больше. Должны знать.

– Не думай сейчас об этом. Я боялась, что больше тебя не увижу.

Она наклонилась к нему. Хотела крепко обнять его и больше не выпускать, но знала, что это причинит боль его израненному телу. Поэтому она лишь крепче сжала его руку. Мехран печально посмотрел на мать.

– Прости, мама, что я не рассказал тебе, что собираюсь сделать.

– Тебе не надо просить прощения, – прошептала она в ответ. – Если кто и должен просить прощения, то я.

– За что?

– За то, что вовлекла тебя в это.

– Тебе тоже не надо просить прощения. Больше никогда.

Шибека увидела, как прекрасные глаза наполнились слезами.

– Он умер, мама. Убит.

– Знаю. Я, собственно, всегда это знала.

– Но мы не знаем как. Или почему.

– Поговорим об этом позже. О том, насколько, собственно, важно знать, как и почему.

Они замолчали. Мехран смотрел на нее. Его посетила мысль. Простая. Естественная. Но он не мог припомнить, чтобы когда-либо облекал ее в слова. Наверное, исходил из того, что незачем, мать и так знает.

– Мама, я люблю тебя, – проговорил он.

Шибека не смогла больше сдерживаться. Она встала и крепко обняла его в ответ. Он наслаждался ее объятием, хотя оно причиняло боль.

– Ты можешь рассказать мне о нем? – прошептал он, когда она опять уселась перед ним.

– О Хамиде?

– Я так многого не знаю. Я раньше не хотел знать. Всегда думал, что будет слишком больно.

– Знаю, Мехран.

– Но это не так, – продолжил он, взглянув на нее. – Сегодня я понял. Все как раз наоборот. Благодаря нашим воспоминаниям он продолжает жить. Дает нам силы. Нам, оставшимся.

Шибека посмотрела на него. Воспоминания.

Их много.

Очень много.

Наконец ей есть с кем ими поделиться.