Могила в горах - Ханс Русенфельдт, Микаэль Юрт (2019)

Чарльз видел, что парень лежит внизу среди камней и веток. Он, похоже, сломал ногу, но, невзирая на это, вроде бы не сдается. Пока. Плачет, но тем не менее смотрит на него враждебно. Чувствуется сила. Это ему всегда импонировало. Парень такой молоденький, собственно, еще ребенок. Тем не менее демонстрирует такой пыл борца.

Чарльз направил на него пистолет. Но вдруг засомневался.

Неужели надо убивать еще и ребенка? Неужели он действительно дошел до такого?

Этому парню было шесть лет, когда исчез его отец. Симону тоже было шесть – тогда.

Сомневалась ли Патриция Велтон, прежде чем застрелить его? Наверное, нет. Профессионалы ее уровня никогда не сомневаются.

Он тоже профессионал, но он все-таки колебался.

Он не обычный убийца. Он только пытается закрывать двери. Защищать тайны. Мальчик спросил про отца. Вообще-то он заслуживает того, чтобы узнать.

– Он, к сожалению, мертв. Но ты ведь это уже знаешь.

Мальчик кивнул. Уставился на него с откровенной враждебностью.

Он подумал, что там, внизу, с таким же успехом мог лежать Симон. Ему сейчас было бы примерно столько же лет, как этому парню. Пятнадцать. Почти шестнадцать. У Симона день рождения был в ноябре, 18 ноября. Интересно, когда день рождения у этого парня?

Его осенило, что, возможно, не случайность, что они ровесники. Возможно, в этом-то и заключается высший смысл.

Дать увидеть последствия своих действий.

Понять, что под конец больше дверей уже не закрыть.

Что цена слишком высока.

Внезапно он услышал тарахтение вертолетного винта. Вертолет быстро приближался. Чарльз узнал его по звуку – Eurocopter EC135, полицейский вертолет. Он окажется над ним в течение двух минут.

Все пропало. Они его схватят. Тогда какая разница, жив будет парень или мертв? Разница есть для него самого. Убить ребенка, когда игра проиграна.

Тогда ты не защитник.

Тогда ты не солдат.

Тогда ты чудовище.

Чарльз опустил пистолет, перепрыгнул через укрепление и побежал трусцой в сторону леса. Описав большой круг по лесу, можно вернуться к машине – если повезет, минуя район полицейской операции. Шанс есть. Но если они его схватят? Если потом они будут говорить о нем, то скажут, каким он был злодеем. Каким чудовищем. Назовут его психопатом. Ну и наплевать. Он совершил то, что совершил, во имя того, во что верил. Война есть война, она требует жертв. Всем хочется иметь хорошее, свободное общество, но никто не готов за это платить.

Вспомнят ли они о том, что он оставил мальчика в живых? Увидят ли в этом его доброту? Вероятно, нет.

Ничего страшного.

Он, по крайней мере, будет знать одно: он не чудовище.

Торкель, Билли и Йеннифер выскочили из машины и выхватили пистолеты. Йеннифер делала это впервые. Взявшись за пистолет двумя руками, она направила его в землю. Между домами, в самом углу огромного казарменного двора, они увидели, как группа захвата осматривает тело человека, судя по виду, явно не Чарльза Седерквиста. От него не было ни следа. От мальчика тоже. Они начали проверять территорию вокруг ближайших домов, но быстро поняли, что придется вызывать подкрепление. Над ними кружил вертолет, непрерывно водя огромными прожекторами по земле.

– Рассредоточьтесь, – велел Торкель Билли и Йеннифер.