Могила в горах - Ханс Русенфельдт, Микаэль Юрт (2019)

Тяжелая дверь снова открылась, и он заметил за охранником еще одну фигуру. Его охватила почти паника. Но этого не может быть, только не это! На секунду фигура исчезла из его поля зрения, когда охранник встал в дверях и заслонил ее. Вальдемар понадеялся, что это был просто обман зрения, что, когда охранник войдет в комнату, у него за спиной окажется пусто. Или что там появится эта самоуверенная женщина-полицейский. Что угодно было бы лучше.

Но тут он увидел ее. Понял, что она ему не мерещится. Она здесь. Столь же бледная и растерянная, как он. Взгляд прикован к нему с выражением, которое он не мог истолковать. Он предпринял попытку улыбнуться, но знал, что это бессмысленно. Здесь, в этой комнате, в этой ситуации, никакие улыбки не действуют.

– Привет, Ванья, – произнес он, как можно более буднично.

Она не ответила. Молча зашла в комнату и подошла к свободному стулу напротив, но садиться не стала. На секунду Вальдемар задумался, не может ли он отказаться от свидания с ней, не попросить ли охранника отвести его обратно в камеру. Возможно, так было бы легче.

Для нее.

Не для него.

Он понимал, что пропал. Избранный им кратчайший путь завел его не туда, и теперь он пропал. Она никогда его не простит. Возможно, поймет, если он изо всех сил постарается объяснить. Но как можно объяснить то, чего он до конца не понимает сам?

– Папа, что ты сделал? – вдруг спросила она.

Он опустил взгляд на руки. Они тоже выглядели очень старыми. Изношенными. Возможно, она больше не захочет к ним прикасаться.

Охранник закрыл дверь и подошел к столу.

– Значит, так, – начальственным тоном объявил он. – У вас есть десять минут. Я останусь здесь.

Ванья кивнула. Охранник пошел и сел на табуретку в углу комнаты. Расслабленно прислонился к стене и попытался изобразить полное отсутствие интереса.

Вальдемар посмотрел на дочь, по-прежнему стоявшую перед ним. Вероятно, ей много раз доводилось бывать в этой комнате, но оказываться в подобной ситуации – никогда.

– Папа, что ты сделал? – повторила она с бо́льшим напором.

Вальдемар почувствовал, что придется сказать как есть.

– Боюсь, что некую глупость.

Она выдвинула стул и тяжело опустилась на него. Посмотрела на отца. Казалось, он за несколько дней постарел на несколько лет. Ей так многое хотелось сказать. Задать так много вопросов. Так многое требовалось узнать. Но в присутствии охранника на все он ответить не сможет. Пожалуй, это к лучшему. Встреча потрясла ее больше, чем она ожидала. Чтобы успеть собраться, ей требовалось задать несколько нейтральных вопросов.

– У тебя есть адвокат?

– Нет, – ответил он, помотав головой. – Мне хотели прислать, но я отказался.

– Почему?

– Не знаю. Я подумал, что тогда ты, возможно, не узнаешь. Мне этого не хотелось.

Он по-прежнему не решался встретиться с ней взглядом.

– Я все равно узнала. Что ты себе вообразил? Что сумеешь удержать такое в тайне? Я же полицейский!

Вальдемар покачал головой. Это неправда. Удерживать кое-что в тайне можно. Похоронить и надеяться. Раньше у него такое получалось.

– Несколько лет назад меня допрашивали, но потом предварительное следствие закрыли. Я надеялся, что сейчас будет так же, – сказал он и посмотрел на нее. – Что тебе не придется об этом узнать.

Ванья побледнела. Он понял, что ей хотелось услышать не это. Она, так же, как и он, хотела бы, чтобы все опять стало прежним. Чтобы эта абсурдность оказалась в их жизни мелочью. Ошибкой, которая сможет проясниться и исчезнуть столь же быстро, как возникла. Новость о давнем расследовании не поддерживала этой иллюзии.

– Что было предметом расследования? – неожиданно собранно спросила она.

Он знал ее. Какие бы чувства ни переполняли ее, когда она вошла в комнату, сейчас им пришлось отступить на задний план. Она начала сердиться.