Одинокие души - Эшли Дьюал (2017)

Опять запах медикаментов, опять старые люди, опять грязные стены. Я чувствую себя паршиво, но иду вперед. Подруга обеспокоенно прикусывает губу. Мы не обмениваемся ни словом, но прекрасно слышим мысли друг друга: нам страшно.

В коридоре вижу Максима. Он сидит на скамье, держит руками лицо. У меня внутри всё сжимается, переворачиваются органы, стынет кровь. Я прибавляю скорость и практически добегаю на парня. Сажусь перед ним на колени и дрожащими руками дотрагиваюсь до его лица.

— Макс?

— Пришли результаты, — мертвым голосом сообщает парень, не понимая глаз. — Сепсис.

— Сепсис? — я ничего не понимаю в биологии, и поэтому недоуменно сглатываю. Смотрю на Киру: она тоже не в курсе. — Что это? Что это значит?

— Это значит, что Стас здесь по моей вине.

— Нет. — Я качаю головой и нежно поглаживаю Максима по голове. — Зачем ты так? Виновата Наташа. Она ранила его.

— Лия, у Стаса сепсис! — Наконец, Бесстрашный поднимает на меня глаза. Я едва выдерживаю этот взгляд полный боли, отчаяния. Полный безудержного страха. — Знаешь, что это такое? — Я испуганно мотаю головой. — Это заражение крови.

— Но причем тут ты?

— Я должен был отвезти его в больницу. Я не имел права зашивать рану самостоятельно.

— Тише, успокойся, — я приближаюсь лицом парню и чувствую его горячее дыхание. — Всё в порядке. Это лечится.

— Очень редко.

— Я позвонила родителям. У папы в этой клинике есть знакомый-врач. Он лично займется здоровьем твоего брата.

— Если бы ни я, он бы не попал сюда, — голова парня вновь безжизненно повисает вниз. — Я во всем виноват.

— Не надо, пожалуйста.

— Я.

— Эй, — неожиданно тихо протягивает Кира. Я поднимаю голову и растеряно смотрю на подругу. Та уставилась в палату предводителя. — Ребята…

Девушка медленно опускает с груди руки и решительно проходит вовнутрь. Мы недоуменно следуем за ней и вдруг замечаем, что Стас очнулся. Его глаза чуть приоткрыты, губы растянуты в едва уловимой улыбке.

— Хотел… — он слабо запинается и вновь усмехается. — Хотел позвать вас, так как услышал знакомые голоса, но эти трубки… они мешают, и…

— Черт бы тебя побрал! — кричит Макс и молниеносно приближается к брату. — Когда ты очнулся? Как?

— Только что. Мне показалось, что ты плачешь, и я автоматически проснулся, дабы защитить твою честь.

— Заткнись, придурок.

Максим огрызается так нежно, что это даже нельзя посчитать оскорблением. Он сжимает слабую руку брата, садится рядом и громко выдыхает.

— Ты решил свести всех нас с ума? — истерично восклицает Кира и взмахивает руками в сторону. — Да? Так ведь? Потому что я не вижу иного повода так внезапно падать в обморок!

— Успокойся, блондиночка.

— Нет, и не подумаю! Совсем обнаглел. Он, значит, этакая дама в беде, а нам что? Помирать, пока ты лежишь без сознания?

Я усмехаюсь одновременно со Шрамом. Тот откашливается, и вновь улыбается.

— Макс, могу я попросить тебя за «даму», влепить этой девушке поддых?

— Учти, я смогу дать сдачи, — с угрозой напоминает Кира. — А если серьёзно, то я ночью чуть с ума не сошла. Нельзя же так пугать нас, Шрам.

— Ну, прости. В следующий раз попытаюсь оттянуть обморок до того момента, пока ты не выйдешь из комнаты.

— Как ты себя чувствуешь? — с трепетом спрашиваю я, предотвратив очередной едкий ответ блондинки, и приближаюсь к парню. Его глаза находят меня и становятся грустными. Ему плохо. Я это чувствую, пусть парень и пытается скрыть боль за тенью улыбки.

— Бывало и похуже. Ничего страшного.

— Ничего страшного? — Максим качает головой и тяжело выдыхает. — Прости меня. Это я виноват.

— Не говори глупостей, — почти громко отрезает Стас. — Узнаю, что ты берешь на себя ответственность и не оставлю на твоем теле живого места, понял?

— Но…

— Будь сильным.