Одинокие души - Эшли Дьюал (2017)

Поджимаю губы, и отворачиваюсь к окну. Чувствую, как нос покалывает, как подбегают слезы, но беру себя в руки. Я заслужила такое отношение, и не важно, что я этого не помню. Я обидела родителей, и теперь обязана платить по счетам.

Сложно, конечно, чувствовать вину за то, в чем не имеешь и малейшего понятия, но нужно.

Прощаюсь и иду на вальс. В дверях меня ждет Астахов. Он робко улыбается и помогает мне снять пальто.

— Готова к очередному выносу мозга?

— А то, — я усмехаюсь, пытаясь волнения на счет папиных слов, закинуть подальше в душу. Не до них мне сейчас. Правда. — Кто решил собираться? Я думала, репетиции теперь только на следующей неделе.

— Актив классов настоял.

— И не сидится им дома.

Учительница показывает новые движения. Затем спрашивает, кто будет делать поддержки. Леша уверенно поднимает руку, а я тяжело выдыхаю. Не слишком мне хочется быть подброшенной в воздух. Но слово Астахова — закон. Он уверяет меня, что вальс без поддержек — не вальс, и я нехотя соглашаюсь.

К концу занятия мои ребра болят от чрезмерного давления. Из-за того, что Леша высокий он поднимает меня не за подмышки, а за талию, и это плохо отражается на моем организме. Но я не жалуюсь. Глупо сетовать на такую мизерную боль, когда, например, Стас лежит в больнице с проколотым плечом.

— Порепетируем потом с тобой отдельно от всех, — с энтузиазмом сообщает мне парень, когда мы выходим из кабинета ритмики. — Хочу всё досконально отработать.

— Пощади меня, — наиграно вою и усмехаюсь. — У тебя и так все отлично получается. Признавайся, ты брал в тайне дополнительные занятия.

— Да-да, конечно. И тебе бы тоже не помешало это сделать. А то движешься, как бегемотиха.

— Что? — я толкаю друга в бок и обижено хмурюсь. — Сейчас получишь, Лешечка. Не нарывайся.

— Не забывай, что всем приемам тебя научил я, — он самодовольно улыбается и покачивает головой. — Так что, кто тут ещё нарывается.

Я смеюсь, когда слышу телефонный звонок. Вспоминаю, что забыла позвонить маме, и закатываю глаза. Сейчас опять придется выслушать тираду о безответственности. Однако на дисплее высвечивается другое имя.

— Кира? — я прикладываю палец ко рту и прошу Лешу вести себя потише.

— Лия.

Я слышу плач. Мое сердце падает навзничь. Резко примерзаю к месту и хватаюсь свободной рукой за грудь. Астахов тут же появляется рядом.

— Кира, — громко дышу. — Что с тобой? Что случилось?

— Стас… он…

Телефон выпадает из моих рук. Я смотрю на Лешу и внезапно взрываюсь плачем. Оказываюсь в объятиях парня, чувствую, как подкашиваются ноги, и испытываю дикую боль во всем теле. Едва не падаю. Ощущаю дикий холод и проваливаюсь в небытие.

Глава 19. Первый снег

Похороны решают провести в субботу.

Я нахожу черное платье. Мама вызывается его погладить. Карина не выходит из комнаты, молчит, иногда плачет. А мне больно дышать, больно ходить, больно даже думать о том, куда я должна приехать через несколько часов.

Смерть Стаса это трагедия не только для его семьи. Это трагедия для всех нас, и поэтому я обязана присутствовать на похоронах. Он сердце стаи, он её душа. Почтить его придет каждый. И мой страх подобных церемоний недопустим.

Мы с Кирой решаем ехать вместе. Её мама подвозит нас к дому Древаль. К небольшому, уютному коттеджу, на набережной Питера. Мы выходим, плетемся держа друг друга за руку. Кира то и дело вытирает лицо, взрывается плачем, затем затихает. Я уже чувствую, как от неё исходит алкоголь, но почему-то не собираюсь сейчас наставлять на путь истинный.