Дом у озера - Кейт Мортон (2016)

По всему графству разослали фотографии Тео, а через несколько дней родители обратились к общественности через газеты. Пропажа ребенка стала главной новостью, бередя воображение людей, и полицию завалили информацией, в том числе анонимной. Проверили все версии, даже самые бредовые и маловероятные. Двадцать шестого июня полиция обнаружила тело Дафида Ллевелина, но, как сказал Клайв, несмотря на возникшее было подозрение, установить связь между пропавшим ребенком и самоубийством писателя так и не удалось.

Расследование продолжалось; восьмого июля на помощь местной полиции приехали полицейские из Лондона. Почти сразу за лондонскими полицейскими объявился легендарный частный детектив, бывший инспектор полиции Кит Тирелл, которого наняла лондонская газета. Тирелл уехал через неделю, впустую потратив время; вскоре вернулись домой и лондонские полицейские. Осень сменилась зимой, поиски постепенно свернули, так как полиция больше не могла работать впустую. После трех месяцев скрупулезного расследования не нашли ни новых свидетелей, ни новых следов.

В течение нескольких лет полиция периодически получала кое-какие наводки, все тщательно проверяли… Безрезультатно. В тысяча девятьсот тридцать шестом году местная газета получила письмо якобы от похитителя Тео, но оно оказалось фальшивкой. В тысяча девятьсот тридцать восьмом году медиум из Ноттингема заявил, что останки мальчика зарыты под цементным фундаментом сарая на местной ферме, однако там ничего не нашли. В тысяча девятьсот тридцать девятом году полицию вызвали в дом престарелых в Брайтоне, где доживала свои дни Констанс Дешиль. Новую сиделку встревожили горестные стенания пожилой женщины, что милого ее сердцу малыша убил близкий друг семьи. Сиделка, которая выросла в Корнуолле и знала об исчезновении ребенка, сопоставила факты и позвонила в полицию.

«Она сильно горюет, – сообщила сиделка полицейским. – Все твердит о потере ребенка, говорит о снотворном, которое дали, чтобы он замолчал». Многообещающая зацепка, особенно если вспомнить о пропавшем флакончике со снотворным, но и этот след никуда не привел. Констанс Дешиль не смогла снабдить полицию достоверной информацией, то и дело пускалась в сбивчивые рассказы о своей дочери Элеонор и мертворожденном младенце. Когда вернулся из отпуска врач, много лет наблюдавший пожилую женщину, полицейские опросили его, и он подтвердил, что у пациентки поздняя станция старческой деменции, а обвинение в убийстве всего лишь одна из тем, к которой постоянно возвращается ее пошатнувшийся разум. Врач сказал, что старуха вполне могла бы рассказать еще одну любимую историю – о приглашении в королевский дворец, где на самом деле никогда не была. В общем, все осталось на том же месте, что и в конце июня тысяча девятьсот тридцать третьего.

Сэди швырнула блокнот на дальний конец скамьи. Тупик.

* * *

Вечером она отправилась на пробежку. Было тепло, в воздухе попахивало дождем. Сэди бежала по тропинке через лес, и ритмичный стук шагов помог немного упорядочить рой мыслей. Она изучала заметки по делу как одержимая («чокнутая», сказал бы Дональд), и теперь голова трещала.

Солнце почти село, когда Сэди достигла Лоэннета, высокая трава на лугу из зеленой стала лиловой. Собаки уже привыкли добегать до самого дома, и Эш неуверенно заскулил, когда Сэди остановилась. Рэмзи, как всегда, держался особняком и сновал неподалеку.

– Нет, ребята, не сегодня, – сказала Сэди. – Уже поздно, а я не хочу бродить по лесу в темноте.