Дом у озера - Кейт Мортон (2016)

– А, вот почему вы звоните… Ничего интересного. К тому времени бедняжка сильно сдала. Ужасное существование – целые дни напролет разглагольствовать о прошлом, все путать, злиться. Нет, ключ к разгадке у Элис Эдевейн. Разговаривать надо с ней.

В коттедже горел свет. Берти хлопотал на кухне, заваривал чай.

– Привет, детка, – сказал он. – У тебя сегодня насыщенный день.

– У тебя тоже.

– Двенадцать ящиков игрушек уже собраны и готовы к продаже.

– Ты не пришел к ужину. Проголодался?

– Нет, все в порядке. Я перекусил.

Наверняка с Луизой. Дед не стал вдаваться в подробности, а Сэди не стала спрашивать: не хотелось выглядеть назойливой и мелочной. Она улыбнулась – слегка натянуто, – а дед, передав ей дымящуюся чашку, сел напротив. Сэди заметила, что вышитый подарок Луизы висит на крючке у двери.

– Я что, пропустила твой день рождения?

Дед посмотрел, куда она смотрит, и улыбнулся.

– Нет, это подарок просто так.

– Очень мило!

– Луиза приятная женщина.

– И высказывание хорошее, правда, немного банальное.

– Сэди…

– Я знаю, куда бы его повесила Рут. Помнишь, «Пожелание вступающим в жизнь»[20] в рамочке, которое висело на двери туалета?

– Сэди…

– Она говорила, что если человек не может среди суеты и шума сходить с миром в туалет, то эта жизнь безнадежна.[21]

Берти потянулся через стол, взял Сэди за руку.

– Хорошая моя девочка…

Сэди прикусила нижнюю губу. Неожиданно от слов деда сжало горло и захотелось плакать.

– Ты мне как дочь. Даже ближе. Странно, твоя мать – мой ребенок, но у нас с ней нет ничего общего. Даже в детстве она вечно тревожилась, что подумают другие, переживала, что мы все делаем «неправильно», что Рут или я оконфузим ее, если не будем одеваться и разговаривать, как другие родители. – Он мягко улыбнулся и пригладил седую колючую бородку, которую отращивал с тех пор, как перебрался в Корнуолл. – Мы с тобой похожи. Я считаю тебя своей дочерью и знаю, что ты относишься ко мне как к отцу. Но, Сэди, я всего лишь человек.

– Ты здесь совсем другой, дедушка, – неожиданно выпалила Сэди.

Она не хотела этого говорить, даже не знала, что испытывает подобное чувство. Слова прозвучали совсем по-детски.

– Надеюсь. Этого я и хотел.

– Ты даже права получил.

– Правильно, я ведь живу в деревне и вряд ли могу рассчитывать на метро.

– А Луизины разговоры, что чудеса случаются и что вселенная сама все решит, изречение на стену… Это все не в твоем вкусе.

– Когда я был ребенком, мне это нравилось. Я забыл…

– Рут бы точно не понравилось.

– Рут умерла.

– И мы должны ее помнить.

Голос деда непривычно дрогнул.

– Я встретил твою бабушку, когда мне было двенадцать лет. После ее смерти я… Горе поглотило бы меня, если бы я поддался. – Берти осушил чашку. – Вышивка на стену – всего лишь подарок.

Он улыбнулся, но в его глазах стояла печаль. Сэди почувствовала укол совести. Хотелось извиниться, но они с дедом вроде и не ссорились. Она думала, что сказать, но Берти ее опередил:

– Не могу найти свой любимый дуршлаг. Пойду наверх, поищу.

* * *

Остаток вечера Сэди провела, сидя на полу своей комнаты. С трудом продравшись сквозь первые три страницы диссертации «Вымышленные побеги в детской литературе», Сэди поняла, что в главе, посвященной Дафиду Ллевелину, приведен анализ его книги и почти нет фактов из биографии, вдобавок сам текст читался исключительно тяжело. Сэди переключилась на выписки из дела и любительские газеты сестер Эдевейн. Сначала она думала об уверенности Клайва в том, что ключ к разгадке у Элис, потом о выцарапанной на камне надписи. В памяти смутно шевелилось чувство, что сегодня она уже сталкивалась с именем «Бен», но, хоть убей, не могла вспомнить, где.