Дом у озера - Кейт Мортон (2016)

Тяжело вздохнув, Сэди повернулась на другой бок и попыталась отогнать беспокойные мысли. Неожиданно в памяти всплыла фотография семейства Эдевейн на пикнике. Муж и жена посредине, любимый малыш на переднем плане, стройная лодыжка и нога в тени. Сэди словно услышала голос Клайва, который говорил, каким желанным был мальчик, и вдруг вспомнила протокол допроса Констанс Дешиль, как та в тысяча девятьсот тридцать девятом году «пускалась в сбивчивые рассказы о своей дочери Элеонор и мертворожденном младенце». Вполне возможно, эти истории не были плодом больного воображения старухи. Что, если Элеонор вынашивала еще одного ребенка, между Клементиной и Тео? «Все знали, что они очень хотели сына, – говорилось в одном из протоколов из папки Клайва. – Мальчик явился подарком судьбы».

Сэди открыла глаза. Что-то еще не давало покоя. Она включила свет, перегнулась через край кровати, разворошила бумаги, ища среди листов самодельной газеты, которую сестры Эдевейн создавали с помощью печатного станка, нужную страницу.

Вот оно!

Сэди взяла старые страницы в кровать. Статья Элис о том, как наказали Клементину Эдевейн за то, что она обозвала няню Роуз толстой. Сэди проверила дату, быстренько посчитала в уме и спрыгнула с кровати, чтобы взять блокнот. Она перелистывала страницы, пока не нашла свои записи о службе няни у Эдевейнов. Больше всего Сэди интересовал месячный отпуск в июле тысяча девятьсот тридцать второго, когда Роуз уезжала «по семейным делам». Даты совпадали.

Сэди выглянула в окно – залитые лунным светом скалы, бурное темное море, молнии на горизонте – и попыталась привести мысли в порядок. Клайв сказал: «Зачем похищать собственного ребенка?» Он говорил об Энтони и Элеонор Эдевейн, и вопрос, конечно, был риторическим, шуткой, потому что родителям действительно нет необходимости красть своих детей. Дети и так принадлежат родителям.

А как насчет случаев, когда не принадлежат?

Похоже, есть новая версия. Сэди догадывалась, почему родитель мог решиться на похищение своего ребенка.

Разрозненные детали сложились в единое целое, как будто только и ждали, когда кто-то их соберет. Девушка в деликатном положении… Маленький мальчик, которому нужен дом… Хозяйка, которая не в состоянии завести собственного малыша…

Решение, которое до поры до времени устраивало всех. А потом вдруг перестало устраивать.

Глава 17

Лондон, 2003 г.

Записка была короткой даже по меркам Элис. Она ушла, вернется позже. Питер поразмышлял над клочком бумаги. Интересно, что все это значит? В последнее время Элис вела себя странно. Ершилась больше обычного и стала очень рассеянной. Питер подозревал, что у нее не все гладко с новой книгой, однако дело вовсе не в типичной для писателей неуверенности в себе. Творческие трудности, скорее, внешнее проявление беспокойства Элис, а не его причина.

Элис побледнела, когда он передал сообщение сестры, голос у нее слегка дрогнул, и Питер вспомнил, что чуть раньше на этой неделе Элис получила письмо, в котором говорилось о старом нераскрытом деле, и повела себя точно так же. Похоже, эти два факта связаны. Более того, Питер полагал, что они имеют отношение к реальному преступлению в прошлом семьи Элис, когда пропал маленький Тео. Письмо ошеломило Элис, хотя она и попыталась это скрыть: спрятала задрожавшие руки под стол. Странное поведение Элис, ее решительный отказ признать, что она понимает, что имел в виду автор письма, заинтересовали тогда Питера до такой степени, что вечером, сидя за компьютером, он вбил в поисковик слова «пропавший ребенок» и «Эдевейн». И выяснил, что младший брат Элис бесследно исчез в тысяча девятьсот тридцать третьем году.