Дом у озера - Кейт Мортон (2016)

– У них была договоренность. Мама сказала, что они это тщательно скрывали. Папа настоял. Он говорил, что многим пожертвовал и не вынесет, если не состоится как отец. Мне стало очень жалко маму, я вдруг поняла, какой она была одинокой. Я всегда считала, что им с отцом никто не нужен, что они сознательно выбрали уединенную жизнь, однако внезапно поняла, что она отстранилась от людей из-за папиного состояния. Ухаживать за кем-то вообще трудно, но если хочешь, чтобы о болезни никто не узнал, придется разорвать связи с друзьями и родственниками и всех сторониться. Все это время мама почти ни с кем не говорила по душам. С тысяча девятьсот девятнадцатого года я была чуть ли не первой, кому она рассказала. Молчала больше четверти века!

Элис бросила взгляд на полочку над Дебориным камином, где стояла свадебная фотография родителей, до невозможности молодых и счастливых. Сколько Элис себя помнила, незыблемость брачных уз Энтони и Элеонор считалась чем-то самим собой разумеющимся в семейной мифологии Эдевейнов. Узнать, что все это время родители хранили какую-то тайну, было то же самое, что взглянуть на краеугольный камень и увидеть вместо него подделку. Еще Элис возмутило то, что Дебора знала эту тайну почти шестьдесят лет, тогда как сама Элис пребывала в неведении. Это противоречило заведенному порядку вещей: именно Элис была семейным сыщиком, именно она знала то, что ей знать не полагалось. Элис упрямо выпятила подбородок.

– К чему вся эта секретность? Папа был героем войны, здесь нечего стыдиться. Мы бы поняли, возможно, даже помогли.

– Видимо, мама дала папе слово вскоре после того, как он вернулся, а ты знаешь, как она относилась к обещаниям. Думаю, что-то произошло, и тогда она пообещала папе, что никто ничего не узнает. Он мог не беспокоиться, что причинит нам вред, она бы этого не допустила. Они научились распознавать симптомы надвигающегося приступа, и пока он не заканчивался, мама не подпускала нас к отцу.

– Обещание обещанием, но мы бы наверняка заметили.

– Вначале я тоже сомневалась, а потом кое-что вспомнила. Сотни маленьких, незначительных страхов, мыслей и наблюдений всплыли в памяти, и я поняла, что в некотором смысле тоже знала. Всегда знала.

– Я даже не подозревала, а я обычно настороже.

– Это точно. Ты у нас прирожденный сыщик, сразу чувствуешь, откуда ветер дует… Ты была младше.

– Всего-то на пару лет.

– Весьма существенную пару лет, Кроме того, ты часто погружалась в свой собственный мир, тогда как я наблюдала за взрослыми, мечтала поскорее попасть на ту высоту, где они обитают. – Дебора безрадостно улыбнулась. – Я многое видела.

– Например?

– Двери, которые торопливо закрывались, когда я подходила ближе, громкие голоса, которые внезапно замолкали, смешанное выражение любви и тревоги на мамином лице, пока она ждала, когда папа вернется из леса. Все долгие часы, которые он проводил у себя в кабинете, и мамина настоятельная просьба не беспокоить папу, постоянные поездки в город за посылками. Как-то раз я тайком поднялась наверх и увидела, что дверь в кабинет заперта.

Элис пренебрежительно махнула рукой.

– Подумаешь, ему просто хотелось тишины и покоя. Если бы у меня были дети, я бы тоже запиралась в кабинете.

– Элис, дверь была заперта снаружи! Когда мама призналась, что у отца была психическая травма, я упомянула закрытую снаружи дверь. Так вот, ее запирали по его просьбе: когда он ждал приближения припадка и особенно когда чувствовал, что будет буйствовать, то делал все, чтобы не причинить нам вреда.

– Вот еще! – насмешливо фыркнула Элис. – Папа никогда бы нас не обидел!

Само предположение было смехотворным, но Элис никак не могла понять, зачем Дебора вообще вытащила на свет эту историю. Предполагалось, что они будут говорить о Тео, о том, что с ним случилось. Какое отношение имеет отцовская психическая травма к Бенджамину Мунро и похищению, которое Элис для него придумала?