Бывший муж - Ирина Шайлина (2020)

Но к ночи она все же покакала, доказав, что очень даже живая. Я порадовался и испугался — мыть было страшно, страшно брать на руки без защитного кокона конверта. Я решил, что кучи влажных салфеток для первого раза достаточно. А потом она вырастет и станет не так страшно. Только надо кормить, больше кормить, чтобы скорее выросла.

Ночью я проснулся. В квартире темно, только из прихожей струится свет. Не понял поначалу, что меня разбудило, а потом… Девочка плакала. Тихо, и как будто особенно горько. Безутешно. И словно не человеческий детеныш плачет, а подменыш, нечто такое, что не принадлежит этому миру. Я тяжело поднялся, развел смесь и все же решился взять ребенка на руки.

Сейчас она сосала лучше, смесь пузырилась в уголке рта. Видимо, проголодалась. Сосала и медленно засыпала. А я сидел, держал на руках ее невесомое тельце и ощущал… одиночество. Сейчас оно было особенно сильным, именно сейчас, ни днем раньше, и маленький ребенок вовсе не служил защитой от него. Закрыл глаза. Вспомнил нашу старую съемную квартиру. В холодные дни шторы сквозняком шевелило. С тараканами мы сражались, но они иногда заползали через вентиляцию от соседей, жирные, черные, неповоротливые и юркие одновременно. Я представил кухню, так четко, словно только недавно там был. Кухонный гарнитур, одна дверца покосилась, столешница испещрена царапинами от ножа. Пузатый чайник на плите, он так чертовски медленно кипел. Умирающий кактус на подоконнике. Тишина. За окнами — темнота. Посередине комнаты на стуле сидит Яна. На руках у нее Илюшка, маленький совсем. Сосет грудь, сопит так же сосредоточенно, как маленькая Катя. А в глазах Яны — одиночество. Такое же бескрайнее и беспросветное, в котором тону сейчас я.



Глава 8. Яна

В субботу Ярослав пришел с ребенком. Я знала, что он приедет, мы с Илюшкой даже погадали, куда он нас в этот раз потащит. Я энтузиазма не проявляла, но пусть хотя бы все на моих глазах происходит. Однако… такого я не ожидала. Ярослав вошел в прихожую, которая сразу показалась слишком тесной и внес люльку с младенцем, я даже отшатнулась от неожиданности.

— Побоялся оставлять ее одну в машине, — сказал он. — Илья, ты готов? Поехали.

Я медленно отступила назад — разглядывать ребенка не хотелось. Не знаю почему, но само существование ни в чем не повинного малыша задевало меня за живое. Хотя бы тем, что когда Илья был маленький, Ярослав работал. Только работал. А теперь — таскает с собой младенца, словно у нее матери нет.

— Ты с ума сошел? — спокойно спросила я.

— А в чем дело?

Конечно, я могу сказать, что это не мое дело. Мне вообще все равно, что с этим ребенком будет. Но я мать, пусть и не этого малыша. Просто так я на это смотреть не могу.

— Во-первых ты принес ребенка, а так мы не договаривались. Во-вторых этому ребенку только две недели и она недоношенная. Куда ты собрался тащить ее в марте, когда все в соплях? На хоккей? Жрать пиццу в ресторане? Или кататься на ватрушках? Ладно у мужиков мозгов нет, но куда смотрит ее мать?

Ярослав опустил люльку на комод. Внутри зашевелилось, я отвела взгляд. Не хочу смотреть!

— И что ты предлагаешь?

— Я предлагаю тебе забрать своего ребенка и ехать домой. А с Ильей встретишься потом, без младенца.

— Нет, — твердо сказал Ярослав. — Мы будем видеться каждую неделю.

Разулся, гад, и потащил люльку в комнату. Я закатила глаза и призвала себя к терпению. Один раз я уже не удержала свои эмоции в узде. Сейчас он поговорит с ребенком и уедет. И у нас снова будет неделя спокойствия и тишины.

— Что делают люди, если никуда не идут? — спросил Ярослав у сына.

Илья покосился на люльку, подошел, заглянул внутрь. Ничего интересного, похоже, не увидел, пожал плечами, повернулся к отцу.

— Можно поиграть в настольную игру. Можно пазл собрать. А еще у меня приставка есть… мам, можно?