Спаси моего сына - Полина Рей (2021)

И вправду… почему я молчала? Сейчас, сидя на коленях Дарьялова, я этого не понимаю. Но ведь в тот момент, когда ко мне наведалась Света, я не могла ни на кого положиться на все сто.

– Потому что одна я была, Саш, – устало мотаю головой и поднимаюсь на ноги.

Отхожу к окну, смотрю на поздний вечер и то, что ему сопутствует. И мне вдруг в голову осознание влетает, как будто стрелой – Верниковский ведь видел, что я с другим мужиком домой к себе иду. И ничего не сделал.

Не то чтобы этого хотела. Совсем нет. Просто этот факт – он как окончательное понимание того, как относится ко мне сейчас Даня.

Повернувшись, смотрю на Сашу. Он подошёл и теперь стоит в нескольких сантиметрах от меня. И близость его меня касается так, как будто физически её ощущаю.

– Была одна, а теперь всё иначе, – выдыхает Дарьялов, разворачивая меня лицом к себе. – Теперь мы вместе.

Он меня целовать начинает, а я чувствую, что загораюсь заново. Будто не было того, что сжигало нас обоих каких-то полчаса назад. Саша меня на подоконник сажает, сам устраивается между моих ног. Под жадными касаниями моих рук – перекатываются стальные мышцы. А жажда, с которой Дарьялов вновь меня берёт – иссушает.

– Саш… – выдыхаю едва слышно, закатывая глаза от нахлынувшего удовольствия.

– Что? – остановившись, спрашивает Дарьялов, на что получает весьма красноречивое действие, когда впиваюсь ногтями в его предплечья.

– Хочу, чтобы больше не была одна, – шепчу хрипло.

И Саша, продолжая то, от чего я схожу с ума, выдыхает едва слышно:

– Ты больше не одна. Ты моя.

Время летит с такой отчаянной скоростью, что я начинаю путаться в днях недели. А может, тому виной то, как я себя ощущаю. Словно в прошлое попала, где мне дали шанс прожить реальность наново, только теперь совсем иначе и помня о минувшем опыте.

А может, этому одно название – счастье? От влюблённости, от простых посиделок за кино, от шуток или от молчания, поделённого на двоих. И от жадной близости, которая проявляется во всём, начиная от постели и заканчивая долгими объятиями перед тем, как Саша уходит на работу.

Но в один день всё меняется. Я даже не осознаю это сразу, скорее чувствую. Это как один из инстинктов, спрятанных глубоко, и выходящих на поверхность в тот момент, когда ему самое место и время.

Хотя, нет. Меняется всё не в один день, но это понимаю позже.

– Соооонь, ты чего это, а? – спрашивает Юлька, с которой мы сидим в кафе.

Я раз за разом смотрю на экран телефона. Хватаю сотовый так часто, что на это обращает внимание подруга. А всё потому, что Дарьялов не звонит. Снова.

Снова, да, потому что вчера он тоже нашёл повод не приехать, сославшись на то, что устал. А пару дней назад и вовсе я не смогла получить от него ответа ни на одно своё сообщение.

– Не знаю, Юль. – Губы поджимаю, чтобы лишнего не сказать, а у самой на душе так тревожно-муторно, хоть на стенку лезь.

– Рассказывай, – велит подруга, и меня как будто прорывает.

Говорю о том, что меня наизнанку выворачивает. Об отстранённости Сашиной. О том, что он стал себя вести иначе. Сначала слова медленно выдыхаю, подбирая каждое из них, а потом сбивчиво, перемежая факты своими домыслами.

– Погоди-погоди, – буквально взмаливается Юля, подняв руку. – То есть, за последние несколько дней Дарьялов вдруг изменился?

– Да. Изменился.

– И никакого объяснения этому у тебя нет?

Я делаю глубокий вдох, прикрываю глаза и мотаю головой.

– Абсолютно. Если бы были – я бы сейчас на тебя всё это не вывалила.

– Хм…