Спаси моего сына - Полина Рей (2021)

– Понимаю, – говорит Дарьялов и вдруг поднимается с занятого места. – Очень хорошо понимаю.

Он просто направляется по проходу прочь, и я не выдерживаю:

– Саш! – окликаю его.

Дарьялов поворачивается на возглас в то же мгновение.

– Я всего на две недели… – повторяю то, что уже сказала раньше. – Всего на две.

– У тебя их хоть двести две. Лишь бы тебе хорошо было, – отвечает он.

Мотаю головой, и прежде, чем Саша покинет салон самолёта, заверяю:

– Мне хватит и двух. Обещаю.

Через полчаса мы с Руфи взмываем вверх. Моя малышка спит. Позади всё то, что меня уничтожало на протяжении последнего времени. Впереди – простой человеческий отдых.

А по прилёте – надежда, что всё в моей жизни может быть иначе. Впрочем, если она не сбудется, у меня хватит сил это пережить.

Сейчас я это знаю.

Эпилог

– Пап! А я с девочкой подружился! Её Мариной зовут, но она сказала звать её Марусей. Только разве Маруся – не другое имя?

Марк сначала тараторил восторженно, но на последних словах нахмурился и взглянул на Верниковского так, как это умел делать лишь любопытный ребёнок.

Даниил протянул к сыну руку и пригладил непослушные вихры. Улыбнулся, кивнул.

– А какая разница, как она сказала, чтобы ты её называл? – поинтересовался он. – Если тебе нравится с ней общаться – общайся безо всяких условностей.

Верниковский на долю секунды засомневался в том, что сын его понял на все сто. Тем более, когда тот опять сдвинул вместе брови. Впрочем, длилось это недолго.

Совершенно серьёзно кивнув самому себе, Марк развернулся и вновь побежал на детскую площадку, по пути сообщив:

– А у неё папы нет. И я ей сказал, что у меня тоже кое-кого нет. Только не папы, а мамы.

С этими словами сын умчался прочь.

Верниковский засунул руки в карманы джинсов, наблюдая за Марком. Нет-нет, но на протяжении последних нескольких недель у него возникал вопрос. По сути – кощунственный. На деле же – тот, который так или иначе был способен задать себе любой человек со своими слабостями и сомнениями.

Верным ли было всё, что он делал? В отношении себя, жены, которую потерял, и сына, что стал следствием его ошибки?

Сейчас Даня совершенно отчётливо осознавал – он профукал всё своё прошлое. Всё то, что было настолько дорогим и важным, что в любых других обстоятельствах он бы подохнуть был готов, лишь бы только это отвоевать.

Но однажды понял – он просто обязан учитывать прежде всего интересы своего сына, а потом уже – всё остальное. Плата за это была непомерной, но… он уже миллион раз сожрал себя за ту самую ошибку, которую однажды совершил. Вот только расплатиться за неё уже был не в силах.

– Марк! Домой! – окликнул он сына.

Тот был целиком и полностью увлечён тем, что лазал по детской площадке в сопровождении девочки со смешными хвостиками.

Верниковский перевёл взгляд на мать Маруси. Светлые волосы, вроде бы ничем не примечательная внешность. Но она вся словно из света была соткана. Стояла чуть поодаль и улыбалась, глядя на то, как её дочь в компании Марка лазает по деревянной лесенке.

Мотнув головой, Даня подошёл чуть ближе. Снова окликнул сына.

– Маааарк! Бабушка же нас к блинам ждёт, забыл?

Сын тут же полез вниз. Маруся устремилась за ним. Некоторое время дети смотрели друг на друга, и в их взглядах было столько всего, что Верниковский охренел.

– Пап, ну, идём, – одёрнул его Марк.

Даня только теперь понял, что смотрит уже не на детей, а на мать Маруси. Снова.

– Идём, да, – сказал тихо и, взяв сына за руку, направился к выходу из парка.

– Эй! Простите, пожалуйста!

Верниковский обернулся на оклик. Увидел маму Марины. Они с дочерью спешили к ним, протягивая игрушку.

– Вот. Марк забыл своего медвежонка. Маруся сказала, что это его любимая игрушка.

Она протянула Винни-пуха ему, и Даня забрал его, после передав сыну.