Тебе, с любовью… - Бриджид Кеммерер (2018)

– Ты это серьезно? Ты когда-нибудь рассматривала фотографии детей? Говорю тебе как отец: твои собственные дети, запечатленные на фотографиях в разном возрасте, – это бесценный подарок. Время так быстро летит.

Перед мысленным взором встает снимок, где я уткнулась в шею мамы. Этот снимок она установила на рабочем столе своего компьютера. У меня перехватывает дыхание.

– Я не хотел тебя расстроить.

– Вы и не расстроили.

Неправда. Я чувствую легкую грусть.

– Подожди тут.

Мистер Жерарди уходит всего на минуту. Вернувшись, показывает фотографию на мобильном. На ней женщина касается губами лобика новорожденного ребенка. В льющемся откуда-то свете пушистые волосы малютки светятся ореолом вокруг головы.

– Эту фотографию сделала моя жена, – говорит учитель.

– Она прекрасна.

– Ребенок умер, – тихо продолжает он. – Меньше чем через два часа после съемки. Жену наняли, чтобы она сделала первые снимки новорожденного, но он родился с серьезным пороком сердца.

– Ясно. – У меня сжимается горло.

Учитель убирает мобильный в карман.

– Когда-нибудь слышала о «Людях Нью-Йорка»?

Я мотаю головой.

– Это фотоблог, который ведет парень по имени Брэндон Стэнтон. Он снимает в Нью-Йорке разных людей и задает им вопросы. Затем выкладывает их фотографии в интернет вместе с отрывками разговоров. Люди почему-то делятся с ним своими самыми сокровенными секретами, самыми болезненными воспоминаниями… и разрешают выложить их в сеть. Его фотографии видели миллионы людей. Миллионы, Джульетта! На миллионы людей его снимки произвели неизгладимое впечатление… А все началось с того, что парень просто бродил по Нью-Йорку, фотографируя незнакомцев.

– Но я не такая, – шепчу я.

– Возможно, пока еще нет. Но ты найдешь свой собственный путь к сердцам людей.

Звякает таймер, и мистер Жерарди щелкает выключателем. Лампы над головой гаснут, их сменяет красный свет. Учитель достает пленку из бачка и начинает ее раскручивать.

– Хочешь начать с конца? Может, посмотрим последние пять кадров?

Сердце, и так беспокойно бьющееся после всего сказанного им, снова пускается вскачь.

– Ммм… Давайте.

Он отрезает часть пленки, растягивает ее пальцами и поднимает. Различить, что на ней, пока невозможно. Мы вставим пленку в фотоувеличитель, высветим изображение на бумагу, затем опустим бумагу в подготовленные растворы.

– Я могу ошибаться, но мне кажется, на этих кадрах нет машины, – тихо замечает мистер Жерарди. – Похоже, на них человек.

Разум мечется между возможными «может быть». Может быть, это виновник аварии. Может быть, мама действительно его засняла! Но здравый смысл берет верх, затаптывая эти мысли. Я вздыхаю.

– Хочешь, мы не будем этого делать? – бросает на меня взгляд мистер Жерарди.

– Нет. Мы уже слишком далеко зашли.

Мы переводим кадры на фотобумагу и опускаем ее в подготовленные кюветы с раствором. Сердце спотыкается в груди, и я едва не забываю дышать.

– Знаешь, – заговаривает учитель, – есть люди, которые, возможно, считают, что для работы твоей мамы не нужно обладать особой храбростью.

– Например? – вскидываю я на него раздраженный взгляд.

– Например, солдаты, участвующие в этих войнах.

Ах вот он о ком!

Я щипцами погружаю бумагу в раствор. Начинает проявляться изображение. Знаю, что спешить нельзя, но как же хочется…

– Я ни в коем случае не умаляю значение работы твоей мамы. Ничуть. Она очень важна. И ее фотографии изумительны.

Так и есть. Маму трудно сравнивать с кем-то другим. Разница всегда будет существенной. Как между ней и папой. Как между цветной фотографией и черно-белой. Яркое многоцветье против серых оттенков.