Тебе, с любовью… - Бриджид Кеммерер (2018)

Роуэн молча потягивает газировку.

Мистер Жерарди присаживается на скамейку рядом со мной.

– Это твой последний школьный год, – тихо замечает он. – Ты никогда в жизни больше не будешь выпускницей школы.

Я фыркаю.

– Думаете, я пожалею о том, что не сняла футбольных игроков с перемазанными взбитыми сливками лицами?

– Возможно. – Он умолкает на пару секунд. – Только не говори мне, что у тебя не возникало мысли снова взять в руки фотоаппарат.

Воображение рисует Деклана Мерфи. Сначала у моей машины, где с упавшей на глаза полоской света он походил на супергероя в необычной маске. Потом выражение его лица, когда я врезалась в него в школе: агрессия, ярость в глазах и… уязвимость.

– Возникала, – говорит мистер Жерарди. – Иначе и быть не могло. Ты наделена слишком большим талантом. Не зарывай его в землю, Джульетта.

Я не отвечаю.

– Думаешь, твоя мама хотела бы, чтобы ты бросила заниматься фотографией?

– Не говорите о моей маме. – Я сильно ударяю по столу ладонью, и школьники, сидящие рядом, затихают и начинают прислушиваться к нашему разговору.

Мистер Жерарди даже не вздрагивает.

– Так как ты думаешь?

Нет. Она бы этого не хотела. Ей, наверное, было бы стыдно за меня.

«Ох, Джульетта, – вздохнула бы она, покачав головой. – Неужели я вырастила тебя такой трусишкой?»

Мысль об этом не вдохновляет. Наоборот, мне хочется поглубже уйти в себя.

– Вы можете найти себе в помощники кого-то другого, – встревает Роуэн.

– Речь идет об альбоме выпускников, – не подумав, рявкаю я. – А не об «Инстаграме».

Улыбнувшись, она делает очередной глоток газировки.

– Тогда займись этим сама.

Ладони снова вспотели. Задумавшись, я катаю между ними бутылку воды. Да в чем проблема? Это же не конец света, а всего-навсего обычный фотоаппарат, час моего времени – и будет кучка дурацких снимков, на которые потом взглянут от силы раз или два.

Воображение рисует коробку с разбитой посудой, выкинутую в мусорный контейнер.

Мистер Жерарди терпеливо ждет моего ответа.

– Вы сказали, что дадите мне фотоаппарат? – смотрю я ему в глаза. – К маминому я уж точно не смогу притронуться.

Выражение его лица не меняется. Люблю это в нем.

– Конечно.

– И я поснимаю всего один час?

– Да. Никаких постановочных фото. Поснимаешь всех в непринужденной обстановке. Столько времени, сколько захочешь, и того, кого захочешь.

Делаю глубокий вдох. Такое ощущение, будто я стою на краю обрыва и все подначивают меня прыгнуть вниз – включая маму. Все убеждают, что со мной ничего не случится, в то время как я вижу лишь зияющую пропасть.

– Я подумаю об этом.

Удивительно, но мистер Жерарди решает не давить больше на меня.

– Подумай, – говорит он, поднимаясь со скамейки. – Сообщи мне о своем решении перед фестивалем.

Это я могу.

* * *

Папа приносит на ужин что-то из ресторана Kentucky Fried Chicken. Я не любитель фастфуда, но ничего не ела на обед, и желудок требует своего. Жареным цыпленком пахнет так вкусно! Папа еще не успевает поставить на стол пакет, а я уже достаю из буфета тарелки.

Я моментально разрываю пакет и начинаю вытаскивать упаковки с едой, поглощая при этом печенье. Пюре. Соус. Макароны с сыром. Все желтое. Никаких красочных вкраплений. Даже зеленого горошка нет. Ну и ладно. Я открываю коробку с картошкой и раскладываю ее по тарелкам. Папа не сводит с меня глаз.

– Что? – с набитым ртом спрашиваю я.

– Ты дома. – Он прочищает горло. – И ты ешь.

– Я всегда ем.

– Нет, Джульетта. Не всегда.