Тебе, с любовью… - Бриджид Кеммерер (2018)

Я виню в этом тебя. Не согласилась бы пойти на танцы, если бы не твое обещание. Теперь после школы нужно найти подходящее платье, а я даже не уверена, что мне нравится парень, который меня пригласил. На самом деле последние три года он меня слегка раздражал. Все эти неожиданные поступки выбивают меня из колеи.

Папу чуть инфаркт не хватил, когда он узнал о танцах. Он дал мне свою кредитку и разрешил купить все, чего я пожелаю. Точнее, сказал: «Денег не жалей», а ведь деньги нам не с неба падают.

Похоже, папа радуется, что я веду себя как нормальный подросток. У меня же такое чувство, будто я притворяюсь. Я словно воздушный шарик, который превратится в жалкие лохмотья, стоит проткнуть его иголкой. Меня бы должны радовать мысли о новом платье и прическе, но мне все равно. Моя лучшая подружка спросила, расстроена ли я из-за того, что не могу пойти за покупками со своей мамой (мы пойдем с ее мамой). Но дело не в этом. Будь мама жива и находись она в городе, она бы никогда не стала бегать со мной по магазинам в поисках платья. На платье, которое я надела на танцы в одиннадцатом классе, она взглянула лишь неделю спустя, когда я выслала ей фото по почте. И то потом ни словом не упомянула о нем.

Когда я думаю о ее жизни, мои тревоги по пустякам кажутся такими ничтожными. Мама документировала настоящую жизнь. Показывала последствия войны людям, спешащим побыстрее перелистнуть страницу журнала в поисках голливудских сплетен. Она делала значимое дело.

А я? Покупаю платье?

Меня не покидает мысль, что она бы разочаровалась во мне. И я боюсь, на танцах со мной случится нервный срыв.

Пожалуйста, скажи, что ты тоже там будешь. Мы не знакомы, но мне будет чуточку легче оттого, что я не единственный человек на танцполе, кто не в ладу с самим собой.

Особенно после того, как ты показал мне, что я могу быть нормальной.

Пусть и недолго.

Во рту все горит. Кристин, мама Рэва, любит экспериментировать с приготовлением блюд разных национальных кухонь. В этом месяце она помешалась на тайской еде. На столешнице расставлены тарелки с макаронами в арахисовом соусе, тушеной говядиной под соусом карри, курицей, опять же под соусом карри, и жареными, приправленными специями овощами. Мне хочется добавки всего того, что есть на столе, но я боюсь напрочь убить свои вкусовые рецепторы.

Я ужинаю у Рэва каждую пятницу. Это началось, когда Алан решил, что пятничные ужины будут семейными, а я не захотел принимать в этом участия. Теперь по пятницам мама с Аланом ужинают вдвоем дома, а я здесь. По мне, так от этого все только выигрывают.

Я не рассказал Рэву о последнем письме Девушки с кладбища. Я прочитал его столько раз, что смогу наизусть повторить. Но ответа не написал. Пока.

«…ты показал мне, что я могу быть нормальной».

И снова на сердце теплеет. Давно уже я не чувствовал себя нужным и способным вдохновить кого-либо. В последнее время мне казалось, будто я лишь мешаю всем и самое лучшее, что могу сделать, – освободить пространство в доме, переехав в тюремную камеру.

Родители Рэва взяли на воспитание маленькую девочку. Она сидит за столом на высоком стуле, ковыряясь пальчиками в нарезанных макаронах и курице. Ее зовут Бейбидолл. Взаправду! Я, естественно, помалкиваю по этому поводу. Кристин говорит, что малыши не виноваты в том, как их назвали, и никому не позволяет негативно высказываться о детях на ее попечении, даже если они еще совсем несмышленыши.

– Ты сегодня какой-то тихий, Деклан, – замечает Кристин.

– Я думаю.

Разум борется с желанием пойти на танцы. Я ни разу не ходил на школьные танцы и до 10:23 утра совершенно не собирался нарушать этот давний обычай.

– О чем-то интересном?

Пожав плечами, я заставляю себя переключиться на более безопасные темы:

– Не знал, что таких крох можно кормить тайской едой.

Бейбидолл запихивает в рот пригоршню измельченной еды и счастливо болтает ножками.