Тебе, с любовью… - Бриджид Кеммерер (2018)

Ключ неслышно проворачивается в дверном замке. В коридоре темно. Неужели мне впервые за эти годы улыбнулась удача? Зажжены лишь лампа у лестницы и ночник в коридоре наверху. Я целую минуту стою в абсолютной тишине. В доме тихо. Наверное, мама с отчимом спят. Обалдеть!

Напряжение спадает, и я чувствую легкую слабость. Затем слышу кашель. А потом звуки рвоты. Я прохожу в дальнюю ванную, расположенную за кухней. Дверь приоткрыта. Сидящую на полу маму рвет в унитаз. На ней футболка Алана и брюки в обтяжку. В руке зажата салфетка.

– Мам? – Мне не удается скрыть испуг в голосе. Я снова чувствую себя десятилетним, наблюдающим за тем, как блюет отец. Но мама не падает с унитаза, и воздух не пропах спиртным. – Мам, тебе плохо?

Она мотает головой, не открывая глаз. Вытерев рот, долго сидит на коленях над унитазом, таким же белым, как и ее лицо…

– Мне позвать Алана?

– Нет, – отвечает она. – Нет, все в порядке. Желудок взбунтовался.

– Тебе дать еще салфеток?

Сначала она отрицательно качает головой, потом кивает. Я достаю из-под кухонной раковины коробку салфеток и ставлю рядом с ней. Наливаю в стакан воды.

Мама сливает воду в унитазе и садится на его крышу.

– Воды? – протягиваю я ей стакан.

Она кривится так, будто я предлагаю ей яд.

– Прополощешь ей рот?

– Ладно.

Она прополаскивает рот и выплевывает воду в раковину. Глубоко вздохнув, умывается. Я торчу у двери, беспомощный и бесполезный.

– Помочь тебе подняться наверх?

Мама мотает головой.

– Я, наверное, посижу на диване, пока тошнота не пройдет.

– Хорошо.

Она вроде как отпускает меня, но я не уверен, что можно оставлять ее одну. Мама выпрямляется и оглядывает меня. Ее глаза потрясенно расширяются.

– Ты такой красивый, Деклан. Я не думала, что ты пойдешь в костюме.

Она разглаживает рубашку на моем плече и поправляет галстук, как будто сейчас в этом есть хоть какой-то смысл. Я цепенею под ее прикосновениями.

– Ты попал под дождь?

– Я помогал другу сменить колесо. – Помедлив, продолжаю: – Потому и припозднился немного.

– Уже так поздно? Я задремала, пока ждала тебя, а потом… – Поморщив нос, мама косится на туалет. – Пойдем на диван. Мне нужно присесть.

Мы устраиваемся на диване. Мама не хочет включать свет, поэтому мы сидим в темноте – сами как тени.

– Алан уже спит? – спрашиваю я.

– Да. Ему рано утром на работу, а я, как ты знаешь, люблю полуночничать.

Рад, что она не спит, но все еще переживаю.

– С тобой все в порядке?

– Да, не беспокойся. – Мама мягко сжимает мою ладонь. – Мы взяли в магазине креветок. Сам знаешь, что случается, если они несвежие.

Не помню, когда она в последний раз прикасалась ко мне, а тут за пару минут дотронулась дважды. Я словно попал в какую-то сумеречную зону между сном и бодрствованием.

– Кристин сказала, что тебе и на прошлой неделе нездоровилось.

– Ох, – мама выглядит удивленной. – Я тогда схватила летнюю простуду.

– Сейчас октябрь.

– Деклан! – неодобрительно смотрит на меня она.

– Что? Я просто спросил.

– Расскажи мне о танцах. Ты хорошо провел время?

– Нет.

Мама вздыхает. Мы так давно не говорили по душам, что сейчас это кажется практически невозможным. Она обхватывает мою голову ладонями, убирая со лба волосы. Я ожидаю услышать ворчание по поводу моей стрижки, но вместо этого мама просто держит мою голову в своих ладонях, поглаживая пальцами мои виски. И смотрит мне прямо в глаза. Я не шевелюсь.

– Ты меня пугаешь, – шепотом признаюсь я.

Мама не улыбается.

– У меня такое ощущение, что ты взрослеешь, а я в твоем взрослении никак не участвую.

Я не возражаю, ведь ощущаю то же самое. Отведя взгляд, высвобождаюсь из ее рук.

– Пойду сниму мокрую одежду.