Несвободная - Евдокия Гуляева (2020)

Но тут, мой взгляд упал на одну из стен, сплошь заполненную рисунками-портретами, сделанными от руки, явно хозяином дома. Здесь были великолепные художественные акварели и графические изображения женщин. Множества…

На большом мольберте был прилеплен планшет, на котором я увидела и свой портрет. Разные ракурсы, рваная графика рисунка кричали о том, что наброски были выполнены под градом напора эмоций. Резкость линий подсказывала о чувствах, что художник переживал в момент написания портрета, как относился к нему, все моменты, которые хотел скрыть, растушевывая, размазывая четкий абрис лица пальцем…

Красивая.

Я стояла и смотрела на десятки вариантов себя, вглядываясь в правильный, совершенный образ, не веря, что он видит меня такой. Пытливо исследовала своими глазами, придирчиво изучая идеальную линию скул и полноту губ, влекущую, манящую так, что я сама, бездумно, подняла руку и прикоснулась к нарисованному кончиками пальцев, бережно проходясь-очерчивая привычные и знакомые до дрожи линии.

Идеально похожа, но совсем не я…

«Неужели он видит меня такой?!»

Рисунки, каждый из них, рассказывали мне о его чувствах, шепча о испытанных эмоциях, нещадно кромсая мои внутренности, превращая сердце в фарш из переживаний. Больно. Оказывается, он – великолепный художник, который смог передать все свои ревностные порывы, увлечения, азарт и экстаз на холодный холст скупого белого ватмана, превращая его в орущий водоворот бушующий страстей…

Ощущение было такое, будто я видела его еще более голым, чем когда-либо раньше.

И сейчас я захотела обнажиться перед ним…

Поэтому откинула нарисованные им портреты прямо на пол и, впервые, они неуважительно разлетелись по полу кабинета. А на белом, чистом холсте, я нанесла графическим мелом первую значимую линию. Я видела его таким: особенным, до трепета идеальным, с четкой линией скул и хищным прищуром привлекательных звериных глаз.

Я рисовала.

Впервые, за долгое время, мне захотелось изобразить любимого мужчину, таким, каким я видела его, таким, каким он привлекал меня, великолепным мужским образчиком, манящим, зовущим, вовлекающим… с пряно-древесным запахом дорогого парфюма. Да, аромат тоже можно нарисовать, если хочешь, умеешь передать все грани и эмоции в своем рисунке.

До дрожи в пальцах проходилась по знакомым линиям, пытаясь добиться идеального сходства. Акцентировала, растирала, словно гладила свой идеал мужчины, интуитивно рисуя не Барса, но на листе получался именно он. Властный, с недоверчиво поджатыми губами, с прищуром до дрожи знакомых глаз, с пытливо поднятой бровью, нашептывающей о его недовольстве…

Как оказалось, совсем не идеальный, но соблазнительно-утонченный, с прямой линией носа и, искажающей картину безупречности, ямочкой на левой щеке. Я откинула графический мелок и рефлекторно облизала кончики своих пальцев в попытке стереть следы своего бессознательного творчества, но только размазала по губам яркий угольный оттиск…

Неосознанно вытирая пальцы о рубашку, надетую на мне, сделала шаг назад, потом еще один, вглядываясь в рисунок.

Великолепно!

Но я добивалась не безукоризненности образа…

Я хотела, чтобы он, без слов, понял и мои чувства. Я открыла всю их глубину через этот скромный рисунок. Я желала, чтобы он тоже увидел себя моими глазами. Это не портрет, а контуры моего к нему отношения. Границы, которые он четко обозначил и я их, безоговорочно приняла. Не отношения. Просто страсть. Безудержная, сумасшедшая, на грани эмоций, но с четким регламентом ограничений.

Мы еще не вместе.

Но слились в кокон желания, словно спаялись, будто сами, под невыносимым жаром желания, мы сплавили вместе наши судьбы, и они еще тлеют, их можно разорвать, но никто из нас, почему-то, не делает решающий шаг в сторону, позволяя жизни намертво скрепить наше нарисованное счастье…