Все цветы Парижа - Сара Джио (2019)

Как странно жить тут без тебя. Я часто вспоминаю тот день, когда мы встретились, и те счастливые времена. Теперь они кажутся такими далекими.

Тогда мне было невозможно представить себе, что все так обернется. Утрата Алмы. Развод. Иногда я просыпаюсь ночью в холодном поту и с уверенностью, что все это лишь страшный сон. Но потом на меня обрушивается реальность, и я понимаю, что кошмарный сон – это моя жизнь.

Ты всегда говорил, что мы слабо контролируем дороги, по которым протекает наша жизнь, что они бегут сами собой, как им вздумается. Если это так, тогда пусть так и будет, пускай себе бегут без насилия и борьбы. Я не знаю, куда меня приведет моя жизнь. Но, как ты говоришь, наши судьбы уже написаны в звездах. Будет ли у нашей истории счастливый конец, знают только звезды.

Мне очень трудно это писать, но я прошу отпустить меня. Мне невыносимо видеть тебя. Слишком больно. Пожалуйста, не пиши и не звони мне.

Я буду всегда любить тебя, всегда думать о тебе, всегда жалеть, что не нашла в себе достаточно сил и отпустила твою руку.

Мне очень жалко.

С любовью,

Каролина

Я закрыла ноутбук, ошеломленная собственными словами. Я не помнила, как писала это письмо. Если он действительно его получил, оно наверняка ранило его. Но даже после этого он вернулся в Париж. Сделал еще одну попытку.

Я выглянула в окно, смахнула слезу и посмотрела на часы. Нужно было спешить. Я обещала Инес встретиться с ней в час у ее матери. Я опоздаю, если не потороплюсь.

Вздохнув, я прошла мимо лифта и поднялась по лестнице в квартиру на втором этаже. Мать Инес жила на тихой, тенистой улице в десяти минутах ходьбы от арт-студии. Инес считала, что мне будет полезно поговорить с ее матерью, и хотя я долго упиралась, решительность Инес все равно взяла верх.

– Мама приглашает тебя на кофе во вторник к часу дня, – сообщила она. – Так что приходи, не огорчай старушку.

Инес встретила меня в дверях и пригласила в маленькую, но красивую квартиру. Взяла у меня пальто и жестом показала на залитую солнцем гостиную, где над камином висели дюжины семейных фотографий. У окна в кресле-реклайнере сидела старая дама с белым пухом вместо волос.

– Проходи, – сказала Инес. – Познакомься с моей мамой.

– Мама, пришла Каролина, – сказала она матери. – Та самая женщина, про которую я рассказывала.

У старушки загорелись глаза.

– Дочь сказала, что вы очень талантливая художница.

– У Каролины даже была собственная студия в Калифорнии, – подтвердила Инес.

– Калифорния! – мечтательно произнесла это слово старушка. – Там растут пальмы.

Инес принесла мне кофе, и я села рядом с ее матерью.

– В прошлом году мы собирались туда поехать, но мама заболела, – пояснила Инес.

– К весне я поправлюсь, и мы все-таки съездим туда, – возразила ее мать.

Я улыбнулась, восхищаясь ее оптимизмом.

У Инес зазвонил телефон. Она извинилась и ушла на кухню.

– Ну, – заговорила старушка. – Инес сказала, что у вас было в прошлом много боли.

– Да, – подтвердила я.

– Вы не одиноки в этом, – сообщила она, глядя в окно. – Я была совсем маленькой, когда немецкая армия вошла в Париж и навсегда изменила нашу жизнь. Я потеряла в годы войны всю семью.

Я прижала руку к груди.

– Как я вам сочувствую.

– Невозможно справиться с такой болью, но знаете, что я поняла за свою долгую жизнь?

Я покачала головой.

– Боль и горе хотят одного: утопить человека в их трясине. – Она сжала руку в сухой кулачок. – И когда вы покоряетесь им, они становятся победителями. Ну, и кому это нужно? Вам это надо?

Вместо ответа я лишь вздохнула.

– Я знаю, что вы подумали: что я всего лишь старуха с глупыми идеями.

– Нет-нет, я…