Исчезающие в темноте - Наталья Тимошенко (2018)

— Мезальянс у нас в крови, дорогая, — она обняла внучку за плечи. — Ничего с этим не поделаешь.

Рита чуть отстранилась, чтобы заглянуть бабушке в лицо.

— Ты про себя и дедушку? — уточнила она.

Рита знала, что когда-то давно бабушка вышла замуж вопреки желанию своих родителей, но в подробности никогда не вдавалась. На ее взгляд, союз ведущего инженера процветающего завода и школьной учительницы едва ли можно было назвать мезальянсом. И, как это часто бывает, пока живы те, у кого можно спросить, младшие поколения не особо интересуются подробностями их жизни. Задумываться, что потеряли, люди начинают тогда, когда спросить уже не у кого.

— Да, — кивнула бабушка. — Я ведь была из очень интеллигентной семьи, несколько поколений ученых. Мой отец был физиком, имел ученую степень и звание профессора. Мама хоть и не имела никаких званий, но занималась биологией, писала статьи и участвовала в исследованиях фауны Дальнего Востока. Я закончила институт с прекрасным знанием не только немецкого языка, но и нескольких западнославянских. Это потом уже перестала ими пользоваться, остался лишь немецкий. Я могла стать видным переводчиком, знаешь ли, но была обязана отработать несколько лет учительницей в школе. У меня даже жених имелся, сын папиного коллеги, подающий надежды математик Боренька Штейн. Мы еще не были обручены, но родители давно все решили за нас. Он ходил к нам домой, дарил цветы и звал меня в кино — этого было достаточно для того времени, чтобы считаться практически парой. А твой дед был одним из моих учеников. В то время многие молодые люди после смены на заводе ходили в вечернюю школу, получали среднее образование. Он был из рабочей семьи, имел отвратительные манеры, но веселый нрав и огромное желание чего-то добиться в жизни. Способности к языкам только не было ни капли. Кроме «Ich heisse Ivan», я ничего не смогла от него добиться. Поэтому он на каждый урок приносил мне букет цветов. Смеялся, что не возьмет знаниями, так хоть цветами. Я была влюблена, надо заметить, как мартовская кошка. Ни о каком Бореньке больше слышать не хотела и приняла Ванино предложение о замужестве, не раздумывая. Мама три дня не вставала с постели, дом пропах валерьянкой, но я не передумала. И знаешь, — Вера Никифоровна посмотрела на внучку и доверительно понизила голос, — ни разу в жизни не пожалела. Ваня получил высшее образование, стал сначала просто инженером, потом ведущим инженером, мы получили от государства квартиру, родили прекрасного сына, ездили по санаториям и никогда ни в чем не нуждались. И когда он скоропостижно скончался в пятьдесят три года, я так и не смогла найти ему достойную замену.

«А еще через три года тебе пришлось самостоятельно воспитывать внучку, — закончила за нее Рита, — тут уж не до личной жизни».

— Так что, дорогая, мезальянс не всегда плох, — Вера Никифоровна с хитрой улыбкой посмотрела на нее, — но с Марком ты все же осторожнее, — неожиданно добавила она.

Рита удивленно вздернула брови.

— Почему? — вопрос вырвался сам собой. Сама-то она знала, почему ей следует быть осторожнее, и дело не только в наличии Леры, но бабушка наверняка имела в виду что-то другое.

— Потому что он сложный человек. И давно сам в себе запутался. Он тратит время и силы совсем не на те вещи, которые ему нужны, и я бы не хотела, чтобы он впутывал в это тебя.

— Я вот сейчас ничего не поняла… — осторожно заметила Рита.

— В нем много жизненной энергии, много таланта, он мог бы добиться гораздо большего, чем одна выставка десятилетней давности. Он тратит себя на общение с духами, на помощь им прийти в этот мир, а лучше бы тратил на лечение своих собственных недугов. Поверь, у него хватило бы сил вылечить свои травмы, если бы захотел.