Антон приврал, говоря, что идти до его дома пять минут. Шли они целых двадцать пять по каким-то гаражам и пустырям. Ноги Леры, непривычные к высокой тонкой шпильке, уже гудели так, что она прониклась к Марку еще большим сочувствием. Кожа покрылась мурашками от холода, но она мужественно терпела, понимая, что на вторую такую попытку может и не решиться. Она уже была почти готова устроить Антону встречу с бабулей прямо здесь, за вонючим гаражом, благо народу среди ночи тут не было, но Антон наконец вывел ее к высокому дому, в темноте улицы казавшемуся грязным и мрачным.

Подъезд предсказуемо провонял кошачьей мочой, лестницу заплевали семечками и чем-то еще, гораздо менее приятным, а в разрисованном лифте все кнопки оказались выжжены. Раньше Лера видела такое только на фотографиях в Интернете. Ксения жила в новом доме, а Марк, хоть и в старом, но чистом и ухоженном. На окнах в его парадной стояли цветы и пахло средством для мытья полов. Дом, в котором находился их салон и ее жилье, был еще старше, но запирался на магнитный замок, а потому поддерживать там относительную чистоту было несложно. А в других домах она никогда и не была.

Когда Антон неожиданно прижал ее к грязной стене лифта, срывая предварительный поцелуй, Лера решила, что платье придется выбросить. Его рука скользнула по ее бедру вверх, забираясь под подол, и ей стоило больших усилий оттолкнуть его от себя. Парень был хоть и пьян, но гораздо сильнее нее. Не будь у нее этого проклятого дара, дело могло кончиться плохо.

— Погоди, — попросила она, стараясь, чтобы голос не звучал слишком раздраженно, хотя едва ли Антон еще мог различать такие тонкости, — не в лифте же.

Впрочем, квартира оказалась не намного лучше. Старая, с оборванными кое-где обоями, запахом редко выносящегося мусора и грязных носков, она производила гнетущее впечатление. Лера даже порадовалась, что она была в клубе по заданию, а не по доброй воле, и ей не придется на самом деле спать на продавленном диване. И тем более необычно и чужеродно среди этой убогости выглядел большой серебристый ноутбук на столе и плоский телевизор перед диваном.

— Ну так что, снимешь с себя все, как обещала? — прошептал ей на ухо Антон, продолжая покрывать лицо мерзкими поцелуями.

— А то как же, — ухмыльнулась она, — и начну с очков.

В следующее мгновение Антон отскочил от нее как от прокаженной, и Лера наконец смогла брезгливо вытереть губы и лицо. Она, которая жила на свободе чуть больше года и никогда не целовалась ни с кем, кроме Марка, даже не думала, что это может быть настолько противно. Наверное, поцелуи жабы были бы приятнее.

Антон ничего этого уже не видел, поскольку теперь перед ним стояла не снятая в клубе девушка с бархатной кожей и точеной фигуркой, а старуха, к убийству которой — Лера в этом уже не сомневалась — он имел какое-то отношение. Не просто же так у неработающего парня в старой квартире взялись новенькие ноутбук и телевизор. Может, он ее и грохнул, украл и продал гребень. Лера не представляла, сколько тот может стоить, но, возможно, это была не первая вещь, которую он украл. Это только в фильмах воры антиквариата одеты с иголочки и ездят на дорогих машинах.

Фигура старухи получилась не слишком четкой, поскольку Марк плохо рассмотрел ее, а воссоздавала образ Лера по его рисунку, но Антон все равно ее узнал.

— Баба Света? — прошептал он вмиг побелевшими губами, во все глаза глядя на Леру и тихонько пятясь назад. Пришлось закрыть и запереть дверь в комнату, чтобы он не смог выйти.

— Что, внучок, не ждал в гости? — ухмыльнулась Лера.

— Ты… ты же умерла! — Антон уткнулся в диван и от неожиданности с размаху плюхнулся на него.

— Спасибо тебе за это! — припечатала Лера.

Антон побледнел еще сильнее, даже нижняя губа затряслась. Того и гляди расплачется.

— Я не виноват… баб Свет, не виноват я…

— Где гребень?

— К-какой гребень? — глаза несчастного виновато забегали по сторонам.