Рыжее счастье - Росси Делия

— Ничего себе, снежок! — пробормотала я и поплотнее запахнула кофту. — Эй, ты чего?

Я удивленно посмотрела на Волчка. Пес успел обойти меня и теперь упорно подталкивал к двери.

— Зайти обратно?

Толчки стали активнее.

— Ладно, захожу. Сам тогда ищи себе место.

В ответ раздалось невнятное фырканье, и я ввалилась обратно в сени.

— Ну и питомцы, — проворчала, потирая озябшие руки. — Так и норовят покомандовать!

Ладно. Хватит бездельничать. Работу никто не отменял. А жаль.

— Егор Николаевич, вы не понимаете! Это не женщина, это терминатор какой-то! Мышей она не боится, привидений — тоже. Ее даже мистикой не испугаешь!

— И что?

— Мы не знаем, что делать!

— Да? Десяток здоровых лбов не может справиться с одной мелкой вздорной девчонкой?

— Егор Николаевич, да она на всю голову больная! Представляете, уставилась на меня и спрашивает: — “Чего вылупился?”. Это среди ночи-то! Другая бы уже верещала от страха, а эта — хоть бы хны.

— Витя, не пытайся оправдать свою неудачу. Я вам что велел? Чтобы к Новому году этой особы здесь не было. А вы?

— Так до Нового года еще два дня.

— И?..

— Мы постараемся.

— Ответ неправильный.

Покачав головой, внимательно посмотрел на молодняк.

Парни замялись.

— Даю вам сутки. И чтобы послезавтра духу ее здесь не было.

Ребята молча кивнули и потянулись из кабинета, а я раздраженно покосился в окно.

Проклятый старик! При жизни ехидной был, и после смерти изловчился подгадить.

Где он только откопал эту девчонку? Сроду бобылем жил, ни баб, ни детей, ни прочих родственников. Сколько лет воду мутил, сладу с ним не было, а помер — и снова проблемы!

Вспомнился въедливый взгляд деда Митяя, презрительно поджатые губы, обещание устроить всем сюрприз. Что ж, ничего не скажешь, устроил.

Как от Генки услышал, что у нас гости, сам решил посмотреть, а уж когда девчонку эту посреди поселка увидел, сразу почувствовал какой-то подвох. Ну, а когда она адрес назвала... Поначалу не поверил. Митяй огромным был, темноволосым. А тут — малышка. Мелкая, рыжая, верткая. Племянница. Какая она племянница?

Хотя, если учитывать мерзкий характер, то вполне может быть. Два дня меня динамит. “Мой дом не продается!”

Я рассерженно хмыкнул. Дом... Не дом, а куча хлама. Снести его и забыть. И о несносном старике, и о глупой девчонке.

Отложил бумаги, снял очки и потер глаза. Шестые сутки без сна. Устал, как собака. Сейчас бы завалиться в баньку, а потом проспать два дня кряду. Так нет! Не успел с Закрецким разобраться, как новая проблема появилась. Мелкая, рыжая, языкастая. С характером. Чего она в нашей глуши забыла? И кот у нее такой же. Бойцовский. Хоть и крошечный. Как там она его называла? Какая-то смешная кличка.

Перед глазами снова возникло веселое веснушчатое лицо, ясные серые глаза, яркие всполохи вьющихся прядей. А еще... Мелькнувшая в вырезе сорочки грудь. Крепкая, полновесная, аппетитная. Такую в ладонях сжать — одно удовольствие! На какой-то момент я почти ощутил в руках эту приятную, спелую тяжесть.

Вот гадство! Мысли тут же повернули не в ту сторону.

Нужно подумать о чем-то другом. О работе, например. Или о грядущем празднике.

Неожиданно повеяло чем-то уютным, теплым, живым. Пламя свечей, треск поленьев в камине, аромат ванили... Улыбающиеся губы, смеющиеся глаза. Серые, теплые. И остро захотелось избавиться от постылого одиночества, ощутить рядом родную душу, почувствовать вкус простого человеческого счастья.

Я помотал головой.

Бред. Совсем от недосыпа крыша поехала. Человеческое счастье ему подавай!

Губы скривила усмешка.

Ладно. Хватит лирики. Пора заканчивать с этой глупой историей. Завтра же вручу девчонке деньги и пусть уматывает отсюда, подобру-поздорову.

Завтра... Нет, завтра поздно будет. Нужно сегодня зайти.