Чудовище и красавица - Алла Лагутина (2017)

Однажды Сандугаш приснился сон, в котором они с Белоглазым занимались любовью. И впервые в этом было не насилие, не боль, не страх, а наслаждение. Она понимала, что Белоглазый опасен, но любила его, так любила… Зарывалась пальцами в светлые волосы, притягивала его голову ближе к себе, прижималась губами к его тонким губам, впивалась поцелуем, и с поцелуем словно переливала в него свою любовь, свою душу!

Сон был прекрасен.

Но в реальности Сандугаш была мучительно одинока.

Бабушка жила в одном из «новых домов», которые вообще-то уже были старыми. Свою двухкомнатную квартиру она не очень любила и все еще жалела о снесенном родительском доме. Но Сандугаш нравилось у нее бывать. Тесновато, но как уютно! Много ковриков, сувениров, привезенных дедушкой из командировок. Проигрыватель и полка с пластинками.

Сандугаш обожала старые песни. И Анну Герман. Так теперь не пели уже, просто не умели – видимо, не рождалось больше таких певиц. Да и песен таких не писали, чтобы сердце из груди рвалось в ответ на нежное, чистое, как удар колокола: «Мы эхо! Мы эхо! Мы вечное эхо друг друга!»

Вот только такой должна быть любовь, только такой…

К тому же дверь в дверь с бабушкой жили Волгины, чья старшая дочка, Рита, училась в одном классе с Сандугаш. Они не то чтобы дружили, но приятельствовали. Когда становилось скучно, с Ритой можно было пойти погулять или съездить в кино. Она была отличная девчонка, не такая тупая и помешанная на парнях, как другие. И не такая одержимая учебой, как школьные отличницы, только и бредившие поступлением в институт. Зато яркая, интересная, веселая. Сандугаш только чуть-чуть впустила ее в свой мирок – и оказалось, что от Риты идут свет и тепло, захотелось всю душу распахнуть ей навстречу. Сандугаш даже жалела обо всех тех годах, которые они потеряли, пока были просто приятельницами, а не подружками.

Рита больше всего любила шить. Обожала передачу «Модный приговор» и подобные иностранные, про чудесное перевоплощение с помощью одежды и прически, поэтому была в курсе всех модных веяний. С модными вещами в Выдрине и соседних селах было напряженно, все одевались на вещевом рынке, а там сплошные кривоватые творения китайских фабрик. Да и где деньги взять на настоящие модные вещи? Рита страдала от того, что не может выглядеть стильно, поэтому сама научилась шить и превращала унылые китайские шмотки с рынка в настоящие произведения искусства. Когда она появлялась в обновках, Сандугаш знала: это наверняка ее собственное творение, надо похвалить. И хвалила кружевные мини-юбки, слишком яркие блузки, вечерние платья, в которых подруге некуда было пойти, и она ходила в кино или просто погулять…

– Рита, какая же ты красивая! – восхищалась Сандугаш.

Рита и правда была… ошеломляющая. И Сандугаш не могла не любоваться ею.

Рита вертелась, принимала вызывающие «модельные» позы, демонстрируя очередную обновку, и щебетала:

– Юбочка переделана из старой юбки и обшита тюлем! Полосочку кружева я купила в остатках, поэтому дешево, а сюда как раз хватило! Здорово, а? Посмотри, вот эта модель, я пыталась ее скопировать… – Она протянула журнал.

Сандугаш посмотрела – и правда, удалось скопировать!

– Рита, ты талантище. Вот тебе точно надо ехать куда-то учиться. Будешь модели придумывать и шить. Сколько людей ты сможешь сделать красивыми и счастливыми!

– Ой, да кому я нужна? Лучше стану хорошим психологом и буду помогать людям. Сейчас такая жизнь, что трудно не сойти с ума со всеми кризисами, войнами и безденежьем.

– Психологом? – удивилась Сандугаш.

– Да. Это хорошая работа. В городах жизнь нервная, психологов нужно ужасно много. А дизайнеров и так посмотри сколько. Мир сходит с ума, а я не хочу принимать в этом участие и не буду ни с кем конкурировать.

– Я тоже, – вздыхала Сандугаш. – Но все-таки мне кажется, что красивой одеждой тоже можно сделать человека счастливым.