Проповедник - Камилла Лэкберг (2010)

Разве можно оправдать самые невозможные, самые чудовищные поступки тем, что кто-то вообразил себя избранным, получившим карт-бланш от Бога. Хотя, наверное, в этом нет ничего столь уж необычного. На протяжении веков миллионы людей уничтожались во имя Господа. Было что-то манящее в этой власти, то, что опьяняло людей и выпускало зло на волю.

Патрик оторвался от своих теологических размышлений и увидел, что вся команда стоит и смотрит на него, ожидая дальнейших инструкций. Он показал коллегам найденные улики, изо всех сил стараясь отогнать от себя мысли о том, какие ужасы, может быть, именно в этот самый момент приходится переживать Ени.

Проблема заключалась в том, что они не имели ни малейшего понятия, где все же ее искать. В ожидании звонка Анники они с возросшим рвением продолжили обыск дома, а сам Патрик пока позвонил в усадьбу и расспросил Мариту, Габриэля и Лаине, нет ли какого-нибудь еще строения в Вестергордене, о котором они бы знали. От их встречных вопросов он просто-напросто отмахивался, на объяснения не было времени.

Патрик взъерошил волосы, которые и без того торчали дыбом.

— Ну и в какую задницу этот хрен провалился? Нам что, весь участок придется осматривать, каждый сантиметр с лупой? Он с таким же успехом мог ее запрятать где-нибудь и в Булларене, а может, где-нибудь посередине между Буллареном и Вестергорденом. Хоть лбом об стену бейся, все равно не знаю, что делать, — изрек Патрик раздраженно.

Похоже, Мартин чувствовал то же самое: он беспомощно пожал плечами и ничего не сказал. Да, в общем-то, Патрик его и не спрашивал, он скорее мыслил вслух. И тут вдруг его осенило:

— Да нет, они, должно быть, где-то здесь, в Вестергордене. Ты вспомни про частицы удобрения на телах. Как я прикидываю, Якоб использовал ту же самую берлогу, что и Йоханнес, так что, по-моему, более чем логично предположить, что она где-то тут, совсем рядом.

— Ты, конечно, как пить дать, прав, но и Марита, и ее свекор со свекровью — все в один голос говорят, что тут на участке больше никаких строений нет. Очень может быть, что здесь есть, допустим, какая-нибудь пещера или еще что-нибудь в этом роде, но ты же и сам прекрасно знаешь, каким здоровенным участком земли владеет семейство Хульт. Это все равно что искать иголку в стоге сена.

— Так-то оно так, но как насчет Сольвейг и ее хлопцев? Их-то мы не спрашивали, а может быть, стоит? Они-то тут жили раньше, так что, может быть, они знают что-то такое, о чем Марита и понятия не имеет.

— Слушай, чертовски хорошая мысль. Тут, случайно, рядом с телефоном на кухне не висит список номеров? У Линды с собой мобильный телефон, так что если найдем ее номер, я, возможно, смогу с ними связаться.

Мартин поднялся, пошел на кухню и вернулся обратно со списком телефонных номеров, и, конечно, среди них был телефон Линды, написанный очень аккуратным почерком. Патрик быстро позвонил и с нетерпением слушал гудки. Через некоторое время, которое показалось вечностью, Линда ответила.

— Линда, это Патрик Хедстрём. Мне до зарезу надо поговорить с Сольвейг или Робертом.

— Они в палате с Йоханом, он очнулся, — сказала Линда радостно.

С тяжелым сердцем Патрик подумал о том, что скоро благодаря его усилиям радости в ее голосе поубавится.

— Позови кого-нибудь из них, это очень важно.

— О'кей. Но с кем ты больше хочешь поговорить?

Патрик немного подумал. Кто лучше детей может знать окрестности дома, где живет семья, — так что выбор оказался несложным.

— С Робертом.

Патрик услышал, как она положила телефон и пошла звать кузена. Патрик вспомнил, что мобильные телефоны нельзя проносить в палату к тяжелобольным: во-первых — аппаратура, во-вторых — лишнее беспокойство. Не успел Патрик додумать свою мысль, как услышал в трубке мрачный голос Роберта:

— Ну да, это Роберт.