Крик - Николя Бёгле (2018)

Судя по всему, это была спальня, но в ней не осталось ничего, кроме металлического каркаса кровати и комода из фанеры с выдвинутыми ящиками. В ящиках лежали останки поеденной молью мужской одежды и почти целая куртка из плотной ткани с нашивкой НАСА.

В скользнувшем по полу луче фонаря что-то блеснуло. Сара, заметив это краем глаза, наклонилась и подняла с пола грязную рваную газету – выпуск «Нью-Йорк таймс» от 12 октября 1968 года. Первая полоса была посвящена церемонии открытия Олимпийских игр и студенческим выступлениям против войны во Вьетнаме. Понятное дело, газета, как и журналы в туалете, тут валялась еще со времен строительства барака, так что никто из ученых, сбежавших в 1979-м, не позаботился уничтожить или увезти эту макулатуру. Но между страницами свисал хвостик золотой цепочки, и Сара, потянув за него, достала распятие.

– Они и правда удирали как воры, если бросили самое ценное, – прокомментировал Кристофер. – И это дает нам надежду, что отец мог оставить какие-нибудь очень важные материалы по своим исследованиям.

Они вышли из спальни; под ногами в коридоре захрустело битое стекло. Третья комната, по правую руку, тоже оказалась жилой: здесь была такая же металлическая кровать, как в первой, но с матрасом, простыней и одеялом. На дверце шкафа висел постер группы «Дорз» с названием альбома Waiting for the Sun. В тумбочке нашелся бумажник, в нем около сорока долларов и мелкие монеты. Еще на полке лежали Библия, початая пачка сигарет «Бенсон & Хеджес», спичечный коробок и толстая картонная папка с бумагами, которую Кристофер тотчас схватил и открыл. В луче фонарика взметнулось облако пыли, оба закашлялись. Прикрыв предплечьем рот и нос, Сара, поудобнее перехватив другой рукой фонарик, посветила на первый лист. Там было напечатано: «Apollo 1. Accident investigation report».

– Рапорт о расследовании пожара на борту «Аполлона-1», – прокомментировал Кристофер. – При других обстоятельствах я, как журналист, был бы счастлив завладеть этими документами. Но, увы, они не имеют никакого отношения к тому, что мы ищем… Черт! – Он яростно скинул с кровати матрас, выдернул ящики из шкафа, вытряхнув из них на пол одежду, и даже сорвал с дверцы плакат «Дорз». Внутренности опять скрутило от ужаса, что он не сумеет спасти Симона.

– Пойдем посмотрим, что за дверями в конце коридора, – сказала Сара, которая понимала, что не имеет права распускать нервы.

Кристофер бросился в коридор, распахнул двойные створки и влетел в просторное помещение, которое не мог целиком охватить свет фонаря.

Дальше они двигались медленно и осторожно, обшаривая лучами стены в переплетении электрических проводов. В глубине пустого помещения высился массивный пульт управления с экраном радара, кнопками, тумблерами и запыленными циферблатами каких-то измерительных приборов. Подойдя поближе, Кристофер подобрал с пола наушники, штекер которых находился в гнезде аудиовыхода на панели, как раз под табличкой с буквами «НАСА».

– Смотри, – сказала Сара, заглянув за пульт. – Они начали демонтировать эту штуковину, но, видимо, не хватило времени.

Металлические панели кожуха были отвинчены и валялись на полу среди брошенных инструментов и деталей приборов.

Кристофер посветил фонариком внутрь пульта, затем прошелся по помещению, обыскал все углы, но больше там ничего не было. Сара слышала, что его дыхание становится все тяжелее и прерывистее.

– Эдмунду вроде бы сказал, что спецы из НАСА злились на тех, кто мешал им работать, – вдруг обернулся он к ней. – Мол, шумели, кричали…

Сара кивнула.

– Это кричали пациенты моего отца. Эксперименты проводились здесь, не может быть иначе! Но где именно? Тут повсюду только барахло НАСА! – Кристофер, кусая губы, посмотрел на часы. – Нужно еще раз все обшарить, простучать стены, каждый сантиметр, найти тайную дверь, люк или… не знаю что!