Театральная площадь - Валерия Вербинина (2018)

— Нечего, — твердо ответил старик. — Там все записано. Я подписал.

— И вы не знаете, кто убил Павла Виноградова, артиста кордебалета Большого театра, тысяча девятьсот пятнадцатого года рождения?

— Не знаю.

— Закрой дверь, — сказал Манухин Лепикову. Тот метнулся к двери и запер ее.

Манухин поднялся с места и стал засучивать рукава.

— Что вы делаете? — растерялся Благушин.

— Бить я тебя буду, вот что, — лаконично сообщил Манухин. После чего подошел к старику и ударил его один раз — коротко, но сильно.

Благушин согнулся надвое, ловя ртом воздух.

— Говори правду, сука! — Манухин повысил голос.

— Я ничего…

Манухин ударил его снова. Благушин упал со стула на пол.

— Все ты знаешь, — безжалостно объявил Митяй. — Ну? Говори! Еще раз скажешь мне, что ты ни при чем и невинный одуванчик, я так тебе врежу, что костей не соберешь, гнида старая…

— Я не могу… — залепетал Благушин, корчась на полу. — Пожалуйста… У меня внучка учится балету… Они мне сказали, что я пожалею… И она тоже пожалеет…

Лепиков глядел на своего начальника с восхищением. Тот сразу же безошибочно выделил слабое звено, которое могло привести их к разгадке, и методично принялся это звено обрабатывать.

Вообще было бы неправильно считать Манухина садистом или каким-то недоумком. В его представлении физические методы воздействия позволяли сократить время следствия, и прибегал он к ним лишь тогда, когда не видел другого выхода. Именно поэтому, а также потому, что он ни разу еще не ошибся с выбором виновного, его до сих пор терпели на Петровке.

— Кто тебе сказал, что ты пожалеешь? — спросил Манухин у лежащего жалкого старика.

— Генрих Яковлевич… Директор.

Манухин схватил Благушина за отвороты пиджака, приподнял его на ноги и усадил на стул.

— А теперь с самого начала. Откуда взялся труп Виноградова?

— Я так понял, его нашли в гримерке… в шкафу.

— В какой еще гримерке?

— В той, где Алексей Валерьевич сидит.

Манухин напрягся, припоминая.

— Это Вольский, что ли?

— Ну да.

— Его убил Вольский?

— Да не знаю я! — отчаянно вскрикнул вахтер. — Людвиг Карлович нашел, у него и спрашивайте…

— Людвиг Карлович — это Бельгард?

— Да! Он искал Вольского, но тот уже уехал. Бельгард зашел в гримерку, а из шкафа выпал труп… Людвиг Карлович испугался, вышел в коридор, попросил Сотникова принести ключ от гримерки, а сам стал караулить дверь, чтобы никто не вошел. В тот вечер опера шла, а гримерки же и для оперных, и для балетных. Представляете, что было бы, если бы тело нашли… Бельгард запер дверь и объяснил, что с потолка упал пласт штукатурки, там опасно сидеть… Послал Сотникова за директором, но не сказал концертмейстеру, в чем дело, просто попросил привести директора. Генрих Яковлевич решил, что это какой-то каприз, и не пришел, а Бельгард боялся отойти от двери. Оперные же обидчивые, а у Вольского лучшая гримерка, на одного человека. Вдруг возьмут запасной ключ и откроют. В общем, Людвиг Карлович ждал, когда кончится опера, но после нее директор сразу же уехал из театра. Бельгард позвонил ему домой, а тот… словом, он был не дома, а у Капустиной. Пришлось ждать, когда Капустина ответит.

— Сотников знал, что в гримерке нашли труп?