Молочные зубы - Зои Стейдж (2019)

– Воспитывать ребенка – самая трудная работа на всем белом свете, – сказала директриса. – Это понимает любая мать. Не могу сказать вам, сколько родителей испытывают облегчение, когда наконец отдают детей в школу. Облегчение это хоть и сладкое, но все же с горьким привкусом, потому как им, конечно же, хочется проводить со своими чадами столько же времени, как и раньше.

Сюзетта кивнула, категорично с ней соглашаясь.

– Я думала, все наладится. В детском саду. Но она не заговорила. С этого все и началось. Мы ходили по докторам, но с физиологией у девочки все в порядке. И куда бы ее ни записывали, какую бы няню ни приглашали… У меня такое ощущение, будто она хочет меня помучить – меня и больше никого.

– Я понимаю, вам действительно так кажется, вы на самом деле так все воспринимаете. Но иногда дети не знают, почему они делают то, что делают. Им чего-то хочется, однако они не догадываются, как это желание выразить. А для ребенка, испытывающего трудности в общении, что, похоже, имеет место в случае с Ханной… Вы не обращались к психотерапевту?

– Только собираемся. К психологу, специалисту по детскому развитию. Нам порекомендовал одного педиатр.

– Неплохо. Для начала неплохо.

– Мне даже поговорить об этом не с кем было.

Она не позволяла себе расплакаться, хотя и нуждалась в такой маме, как Уэйвелин, равно как и в простом утешении пожилой мудрой женщины.

– Быть матерью – это труд в одиночку, другие порой этого не понимают. Ребенок становится центром вашей вселенной. И, на мой взгляд, ваша идея определить ее в школу неплоха. Но даже если она развивается правильно в интеллектуальном плане… Я знаю, утешения в этом мало, но порой наши представления о том, какими мы хотели бы видеть наших детей, совсем не совпадают с тем, кем они являются на самом деле. С моей стороны вряд ли было бы благоразумно ожидать, что Ханне будет хорошо в окружении обычных, нормальных детей. Вы когда-нибудь слышали о школе «Тисдейл»?

Сюзетта покачала головой.

– Алекс никогда не согласится отдать ее в школу для особенных детей.

Миссис Уэйд пожала плечами.

– Термин «особенные» нуждается в определении. Лично я не раз видела, как удивительно талантливые дети, страдающие аутизмом и другими поведенческими нарушениями, наилучшим образом проявляли себя…

– Вы полагаете, у нее аутизм?

Не переставая говорить, миссис Уэйд склонилась над столом и написала что-то на листе бумаги.

– Думаю, здесь все не так просто, но наше общество определенно не прощает тех, кто не укладывается в его представления о «нормальности». Я не выношу никаких приговоров и вам с мужем этого делать тоже не советую. Вы знаете, что ваша дочь – такая же личность, как и остальные, и в этом качестве у нее есть право быть другой. – Она протянула лист бумаги. – Директор там – доктор Гутиэррес. Позвоните ему, скажите, что Ханну в «Тисдейл» порекомендовала я, мы с ним знакомы уже давно. Вполне возможно, они возьмут ее без промедления.

– О боже, огромное вам спасибо.

На бумаге витиеватым почерком были написаны спасительный телефонный номер, подаривший надежду, и имя человека, который наконец мог помочь забрать у нее Ханну.

– Я так вам благодарна.

– Порой самое трудное – увидеть то, что у тебя под носом. Но я думаю, что, когда вы найдете место, отвечающее запросам и потребностям девочки, вся семья заживет счастливее, в том числе и Ханна.

Миссис Уэйд проводила ее до двери.

– Похоже, мы не замечаем очевидного, потому что она очень умна.

Женщины пожали друг другу руки.

– Даже не знаю, как вас благодарить, вы так мне помогли.

– Сделать это было для меня удовольствием. Надеюсь, у вас все получится.

Директриса выглянула в приемную и сказала:

– Рада была с тобой познакомиться, Ханна.

Девочка отбросила книгу, которую перед этим читала, и вышла в холл. Сюзетта ее догнала, зашагала рядом, и они потащились к выходу.