Незавидная невеста - Оксана Гринберга (2021)

И я решительно свернула к театру, подумав, что самрита с оружием уж точно не пропустят без билета! Впрочем, как и меня.

Зато я привлеку внимание швейцаров, выстроившихся в два ряда на ступенях, приветствуя гостей. Неужели они бросят девушку в беде?!

Неожиданно я заметила четверых жандармов, но стоявших не у главного входа в театр, а у распахнутой боковой двери, и бежать к швейцарам сразу же передумала. Расстегнув форменные кители и сняв котелки, жандармы курили трубки, о чем-то переговариваясь.

На это я возликовала — какая удача, что их так много и сразу же в одном месте!

Кинулась было к ним — самрит, конечно же, не собирался отставать, — но, чем ближе я подбегала, тем все сильнее меня начинали терзать сомнения. Во-первых, их форма немного отличалась по цвету от той, которую носили в Аронделе, а во-вторых, пуговицы на кителе были совсем другими — уж в таком-то я разбиралась!

Впрочем, я все-таки добежала, решив попросить у них помощи, кем бы они ни оказались. Остановилась, пытаясь отдышаться и изложить свою просьбу, но тут из распахнутой боковой двери вывалился крупный, лысый и крайне недовольный мужчина, одетый во что-то, похожее на тогу, и приказал жандармам тотчас же заходить внутрь, иначе он уволит всех к демонам!..

Причем уволит так, что ни один приличный театр не возьмет! Если только в бродячие артисты, и будут они на сельских ярмарках скоморохами подрабатывать, а не актерами!..

— Актерами?! — выдохнула я в отчаянии, потому что мне все стало совершенно ясно.

Эти четверо, с понурым видом двинувшиеся к дверям, не были никакими жандармами, поэтому помогать они мне не станут. Они — актеры, и мне снова придется решать свою проблему самой.

— А вы кто такая, милочка?! Что вы здесь делаете?! — накинулся на меня лысый тип.

Впрочем, отвечать ему я не спешила. Вместо этого быстро оглянулась и отыскала глазами самрита. Вид фальшивых жандармом немного его остудил — зарейнец застыл на противоположной стороне улицы, но не спускал с меня глаз.

Как и лысый тип, тот тоже не спускал.

— Так, я все понял! Ну, наконец-то! — заявил мне, придя непонятно к какому выводу. После чего приказал: — А ну-ка, живо за мной!

Актеры тем временем уже исчезли в здании, и я снова кинула быстрый взгляд на самрита. Тот пересек улицу и теперь стоял неподалеку, делая вид, что изучает огромную афишу с плачущей девицей, вцепившейся в руку высокомерного вида мужчины.

«Покаяние Эннолии» — вот что было написано на плакате.

— Вы ко мне обращаетесь?! — отозвалась нервно, подумав, что оставаться снаружи мне нисколько не хочется. Лучше уж попасть в театр, даже если меня приняли за кого-то другого, а там я что-нибудь да придумаю!..

- К вам, к вам, милочка! — заявил мне лысый тип, после чего сразу же перешел на «ты». — Ты ведь от Милестина? Я давно просил кого-нибудь ко мне прислать, потому что в этой богадельне не осталось никого, кто мог бы нормально работать!.. Две сбежали с любовниками, еще две залетели, и что мне прикажете с вами делать? Цепями вас, что ли, к сцене приковать?!

— Не надо нас цепями! — на всякий случай отозвалась я, подумав, что этот экзальтированный тип, наверное, режиссер. Впрочем, я не слишком-то разбиралась в театральной кухне.

Тут он спохватился.

— Что мы тут встали?! Гримеры уже заждались!..

После чего забормотал что-то совсем уж непонятное о неразберихе и о том, что на премьеру пожаловали важные гости, а это такая ответственность, такая ответственность…

— Да-да! — решив ему подыграть, согласилась я. — Конечно же, это ответственность, я от Милестина, от кого же еще?! И это очень хорошо, что меня уже заждались гримеры! — после чего шмыгнула в распахнутую дверь, которую режиссер не замедлил закрыть за нашими спинами.

На это я вздохнула с явным облегчением, потому что начинавший терять терпение самрит остался снаружи.