— Вернее, проверку их девичьей чести? — губы Джеймса коснулась скептическая улыбка. — Неужели они допустили ошибку, и среди избранниц посмела затесаться блудница? Нарушила правила отбора, чтобы внести краски в это… гм… довольно скучное мероприятие?

Это была шутка, потому что Брайн, при всем своем спокойствии, обладал решительным нравом и тяжелой рукой. После провалившегося заговора он без сожаления казнил несколько сотен заговорщиков. Больше тысячи гнили в тюрьмах или же пытались искупить свою вину на королевских каменоломнях.

Поэтому мало кто рискнул бы нарушить правила отбора.

— Все значительно интереснее, — отозвался король. Затем усмехнулся: — Хотя что может быть интереснее блуда? Бессмысленного, но такого приятного?

— И что же они тебе сказали? — поинтересовался Джеймс, не настроенный на подобного рода философские беседы.

— Они посоветовали обратить внимание на Агату Дорсетт, — заявил Брайн и потянулся к бокалу с коньяком.

Рука герцога, которой он решительно двигал ферзя, чтобы поставить белому королю мат и прервать его жалкое существование, дрогнула, и фигура так и не встала на нужную шахматную клетку.

— Даже так? — удивился Джеймс. — Интересно, почему?

— Потому что, по их словам, на нее странным образом реагирует Малое Сердце. Но они так и не смогли дать мне внятного объяснения, так как сами теряются в догадках. Вернее, единственное их предположение было в том, что легенда о Святой Крови, записанная в хрониках Стенвеев, — это никакая не легенда.

— Бред! — пожал плечами Джеймс. — Неужели ты веришь в эту глупую сказку тысячелетней давности? В то, что Первому из Стенвеев досталась корона Арондела от самой Святой Истонии, а Корнуэллам, на которых короны не хватило, она всучила своего ребенка, потому что согрешила с одним из них?

Брайн пожал плечами.

— Признаюсь, не слишком, — отозвался он. — К тому же до сегодняшнего дня не было ни единого подтверждения этому факту. Да и та запись…

— Я видел ее, Брайн, — кивнул Джеймс. — Одна строка в семейной хронике, и я не думаю, что тебе стоит брать это в голову!

Затем, почувствовав очередной прилив недовольства — как каждый раз, если речь заходила об Агате Дорсетт, — Джеймс уставился на шахматную доску, пытаясь понять, как выбраться из неприятностей, в которые сам себя и загнал.

— Но артефакт все же реагирует на Агату Дорсетт, — произнес король, — и от этого факта никуда не деться. Маги говорят, что такого они никогда не видели.

— Они не могут ошибаться?

— Думаешь, начали пить во славу королевского отбора с самого утра? — усмехнулся Брайн. — Интересная версия, но мне кажется, в ней что-то есть, в этой Агате Дорсетт! И я собираюсь к ней хорошенько присмотреться.

Затем перевел взгляд на доску, после чего с легким удивлением посмотрел на своего кузена.

— Почему ты меня еще не прикончил? Ты должен был поставить мне мат еще ход назад.

— Решил дать тебе возможность еще немного пожить, — отозвался Джеймс, чтобы как-то скрыть свою досадную ошибку.

Потому что его слабость как раз и была той самой досадной ошибкой, и ему это нисколько не нравилось. Вернее, он собирался покончить со своей слабостью к Агате Дорсетт.

Мне это ни к чему, заявил он себе. Хватило мне и Бэсси.

— Благородно с твоей стороны, — похвалил его Брайн. — Ну раз так, тогда скажи мне, что ты думаешь насчет принцессы Визмора Элизы?

— Мила и набожна, — отозвался Джеймс. — Но зная твой безудержный нрав… Боюсь, очень скоро ты с ней заскучаешь и начнешь искать себе развлечения на стороне, а это вряд ли пойдет на пользу твоему браку. Отец Элизы суров и тоже набожен, и мне не хотелось бы потерять такого союзника.

— Тогда как насчет Шейлы, принцессы Зарейна?

— Опасно, — усмехнулся Джеймс, — но довольно интересно. Хотя после свадьбы она вполне может поселиться в твоих покоях с ящиком кобр, сказав, что это ее приданое.

Король рассмеялся.