Незавидная невеста - Оксана Гринберга (2021)

После того, как он умер, я играла в приюте с бывшим каноником архиепископа Плесби, отцом Грегори, которого выслали из столицы за пьянство. Не сказать, что его это сильно отрезвило, но, как потом оказалось, в молодости отец Грегори мог дать фору лучшим игрокам Стенстеда.

Его подход к игре во многом отличался от того, чему меня научил отец, так что наши партии с каноником походили на боевые баталии. Он настолько впечатлился моей игрой, что, когда на Хокк прибыл архиепископ Плесби, каноник все обо мне рассказал.

И я, порядком смущаясь, сыграла с архиепископом две партии, после чего тот отбыл из приюта в полнейшей задумчивости.

Позже в шахматы я играла уже с Хорошим Годфри — главарь воровской банды тоже, как оказалось, любил передвигать по доске резные фигуры. Когда-то Годфри жил в столице и даже держал несколько лавок с пряностями, снаряжая собственные корабли за ними на юг, в Зарейн. Был честным человеком и, по его словам, всегда ходил в Храм по воскресеньям, не забывая жертвовать на богоугодные дела.

Но Боги все-таки его не уберегли.

Однажды часть торговой флотилии Центральной Купеческой Гильдии затонула во время страшного шторма. Среди них оказались и три корабля Годфри, и он потерял почти все, что у него было.

Чтобы вернуть былые обороты, Годфри стал понемногу промышлять контрабандой. Но не слишком-то удачно, поэтому был вынужден бежать на север, где, скрываясь от правосудия, сменил имя и сколотил собственную банду.

Но это осталось в прошлом, а сейчас я с огромным интересом играла с герцогом, понимая, что передо мной превосходный противник, с которым ни на секунду нельзя терять концентрацию и трезвость ума.

И, признаюсь, у меня получалось это из рук вон плохо — не терять концентрацию и сохранять трезвость мышления, — потому что стоило мне оторваться от доски и повернуть голову, как я видела тонкую рубашку герцога, через которую просвечивало его тренированное тело.

Это порядком выводило меня из равновесия. Да и мысли в голову лезли разные, далекие от комбинаций на шахматной доске.

В очередной раз покосившись на Джеймса Стенвея, я оценила размах каши в собственной голове и поняла, что пора заканчивать с игрой, иначе кто его знает, что именно пожелает от меня милорд герцог…

К тому же ситуация на доске к этому как раз располагала — она явно была в мою пользу, и если в начале игры Джеймс Стенвей постоянно отпускал комплименты, хваля меня за смелые и продуманные ходы, то довольно скоро делать это он перестал. Его лицо приняло выражение крайней задумчивости, которое не проходило все время нашей партии.

— Гм!.. — наконец, произнес он, когда я загнала его короля в угол, откуда выход был только один — признать мою победу. — Надо сказать, это достаточно неожиданный для меня поворот!

— Почту за комплимент, — отозвалась я.

— Это не комплимент, Агата, а полнейшее признание вашей победы, — выдохнул он и уставился на меня восхищенно. — Еще один феномен! — возвестил торжественным голосом. — Вы не перестаете меня удивлять, и с каждым днем нашего знакомства мне хочется изучать вас все больше и больше, леди Корнуэлл!

После этого уставился на меня так, что по моему телу пробежал табун мурашек, вызвав массу противоречивых мыслей… Настолько противоречивых, что я, подозреваю, все-таки покраснела, а жар от щек растекся по телу, заполняя меня странными, тревожными, но крайне приятными ощущениями.

— Но что же вы пожелаете за столь блестящую партию, леди Корнуэлл? — принялся допытываться Джеймс Стенвей. — Вы заслужено выиграли свое желание. — И прежде, чем я ответила, заявил: — Дайте-ка я попробую угадать, каким оно будет!

— Попробуйте! — отозвалась я глухим голосом, подумав, что понятия не имею, что у него попросить.

Нет, дяде он не поможет — Джеймс Стенвей отчетливо дал это понять сегодняшним утром, когда мы возвращались с охоты. Значит, мне стоило загадать что-то личное…