Незавидная невеста - Оксана Гринберга (2021)

— В мятеже участвовали другие семейства, посчитавшие, что тысячелетнему правлению Стенвеев должен прийти конец. Но на этот раз Маклаханы и Браммеры доказали свою непричастность, тем самым окончательно завоевав расположение моего кузена. Хотя я думаю, что они бы не отказались пойти еще дальше и вернуться к тем временам, когда они распоряжались Аронделом, как своей вотчиной.

— Подозреваю, для этого нужно, чтобы одна из дочерей… Эстель Маклахан или же Дора Браммер выиграли королевский отбор, — подхватила я. — Тем самым они бы усилили свое влияние на короля.

— Или же кто-нибудь из них стал любовницей Брайна, — добавил герцог, потянувшись к своему бокалу. — Почему бы истории не повториться?

— Вы так спокойной об этом говорите!.. — ахнула я.

— Привыкай, Агата! — пожал он плечами, неожиданно перейдя на «ты». — Тебе здесь еще жить.

И больше ничего пояснять не стал.

Вместо этого вернул меня назад, в Бальный Зал, откуда я довольно скоро сбежала, поняв, что мне попросту нечего там делать. Джеймса Стенвея заняли беседой мужчины с крайне важными лицами, и, судя по всему, надолго.

Король к этому времени протанцевал только с десятью избранницами и собирался танцевать с одиннадцатой — Синой, принцессой Устеда, — на что Бэсси хмурила идеальные брови и кривила пухлый ротик. В мою сторону не смотрела, словно забыла о моем существовании.

Зато граф Маклахан не собирался о нем забывать. Бродил вокруг да около грозовой тучей, недовольно погромыхивая где-то на заднем плане, но подходить ко мне все же не подходил. Подозреваю, герцог Раткрафт сдержал свое слово и поговорил с ним по душам.

Тэль не знала, то ли ей радоваться, то ли впадать в уныние из-за того, что ее имя и сегодня прозвучало двадцатым. Изливала мне душу — вернее, так долго орошала мое платье слезами, пока я не выдержала и не заявила ей, что стабильность — это залог успеха, и вместо рыданий ей стоит возрадоваться.

Она попробовала возрадоваться, но выходило это настолько уныло, и через какое-то время я все же не выдержала и от нее улизнула. Немного поговорила о столичной Академии Магии с вернувшейся после танца с королем Харриет — она оказалась несказанно мила и нисколько не заносчива.

Потом ко мне подошла принцесса Элиза — сама подошла, я бы не рискнула!..

Мы мило побеседовали, и я, разглядывая ее приятное лицо и сложенные на груди руки, много раз ловила себя на мысли, что снова и снова возвращаюсь к истории, рассказанной мне Джеймсом Стенвеем.

О его бабушке, которая стала королевой Арондела, выбранная за кроткий нрав и набожность, и о красавице Ивьен Браммер, которая по-настоящему завоевала сердце короля. Но была вынуждена довольствоваться ролью его фаворитки, потому что он выбрал ту, которая больше всего подходила на роль будущей матери его детей.

Отвечала всем интересам Арондела.

Затем я стала размышлять о том, что если Ивьен Браммер жила в тех самых покоях, где меня поселили, а король начал пользовался ее… гм… расположением еще во время отбора, то, выходит…

Вернее, пока что у меня ничего не складывалось, потому что не только избранницы, но и король все время были на виду. Как бы он стал навещать ее по ночам?! Об этом бы судачил весь дворец, а Ивьен заклевали бы остальные избранницы!

Конечно же, если бы в ее комнату вел тайный ход, то Теодор Стенвей мог приходить к своей фаворитке в любое время, когда ему вздумается.

Только вот ни Джеймс Стенвей, ни мы с близнецами вход в тоннель так и не нашли. Но что, если мы искали его не в том месте?!

И я застыла с открытым ртом как раз посреди рассказа принцессы Элизы о поражающих воображение храмах Святой Истонии в столице Визмора Идерилле. Покивав, заявила ей, что это, должно быть, восхитительное зрелище.

Потому что на ум мне пришла не менее восхитительная догадка. Внезапно я поняла, где именно мог находиться вход в тот тоннель. И еще — почему его не нашли ни герцог Раткрафт, ни мы с принцами.