Было тихо — могильно тихо; никто не бежал за мной по проходу и не пытался открыть мою дверь с другой стороны. Поэтому, еще немного постояв и отдышавшись, я спустилась по лестнице и уже очень скоро вернулась в свою комнату. Повернула рычажок, возвращая кровать на прежнее место, затем сняла платье, оставшись в одной сорочке. Отчистив магией одежду от пыли, аккуратно разложила платье на стуле, после чего юркнула в постель, пообещав себе…

Вернее, не стала ничего себе обещать.

Вместо этого принялась размышлять, был ли хоть какой-то резон в том, что я порядком натерпелась страху и чуть было себя не выдала, когда шпионила за собравшимися в комнате принцессы Шейлы.

Ответов на эти вопросы я не знала, хотя меня не оставляло ощущение, что я увидела нечто крайне важное.

Такое, чему не должно было быть места во дворце.

Граф Маклахан и его секретарь о чем-то тайно разговаривали с людьми из свиты принцессы Зарейна, хотя они вполне могли побеседовать об этом днем. Причем открыто, выбрав один из множества дворцовых кабинетов.

Значит, тут дело либо в людях — этих четверых ни в коем случае не должны были увидеть вместе, — либо в разговоре, который не должен был достичь чужих ушей.

Именно поэтому они воспользовались тайным ходом, о существовании которого, подозреваю, знали еще со времен предыдущего отбора.

Браммеры и Маклаханы, два сапога пара… А теперь к ним добавились еще и зарейнцы.

И я в который раз очень сильно пожалела, что не знаю чужого языка.

Впрочем, сожалением делу было не помочь, поэтому я принялась раздумывать о людях, которых увидела в той комнате. С графом и его секретарем все было ясно — вернее, я еще больше укрепилась в мысли, что с ними не все чисто.

Что же касается остальных, то тот, важного вида и с усами, скорее всего, был кем-то из высокопоставленных зарейнских чинов, прибывших в Стенстед в свите принцессы. Зато второй, с желтым узким лицом и тюрбаном на голове, наверное, их охранял.

И этот его тюрбан почему-то не давал мне покоя. Вернее, связанная с ним мысль…

Интересно, почему же он не снял его с головы? Солнце в разгар ночи вряд ли могло напечь ему затылок.

Он его не снял, сказала я себе, потому что это в традициях его страны. Наверное, какой-то отличительный знак или же символ, указывающий на принадлежность к обособленной группе или же клану…

Тут мои ладони вспотели, а во рту моментально пересохло, потому что я вспомнила одну из книг в папиной библиотеке. Речь в ней шла о тех самых традициях разных стран, и были подробно описаны зарейнские воинские кланы.

Мужчины одного из них как раз носили похожий головной убор — в книге были картинки, — не снимая его ни при каких условиях. Для них это бы означало бесчестие, что равносильно смерти.

Жестокие и умелые воины из клана самритов, они испокон веков состояли на службе у шейхов Зарейна. Об их беспощадности и воинской доблести слагали легенды, и мало кто мог уйти, если они шли по следу…

В этот момент мне окончательно стало не по себе — самрита на мою голову только не хватало!..

Впрочем, вскоре я смогла себя убедить, что тот мужчина с узким желтым лицом не мог… Вернее, он не должен был меня заметить, так что волноваться мне не о чем.

Это они должны были волноваться — я увидела нечто, подозреваю, крайне важное. И собиралась об этом рассказать Джеймсу Стенвею.

* * *

Джеймс Стенвей, герцог Раткрафт

— Неужели этим вечером мы обойдемся без шахмат? — поинтересовался у него король, взглянув на Джеймса озадаченно. — Редкий случай, надо его отметить!

Скинув камзолы и ослабив шейные платки, они сидели в рабочем кабинете Брайна. Кузен налегал на любимый коньяк, тогда как Джеймс решил обойтись без выпивки. Не собирался затягивать эту встречу, планируя переговорить с королем, после чего отправиться восвояси.

Несмотря на поздний час, у него было полным-полно работы.