Ты же ведьма! - Надежда Мамаева (2020)

А потом выяснилось, что биография Томонирэля, записанная светлыми, совпадает с версией темных только датами рождения и смерти досточтимого эльфа. В том, что это не два разных Томонирэля, а один и тот же тип, я отчего-то не сомневалась. Со слов Эрриана выходило, что заносчивый остроухий жаждал власти и богатств, но, будучи третьим сыном в семье захудалого рода, не мог рассчитывать в родной империи ни на то, ни на другое. Зато он был хитер, талантлив и умен. В общем, типичный темный, шпионом которых он и служил в империи светлых. А затем вернулся и стал правой рукой темного владыки, правившего в ту пору. Томонирэль подавил несколько восстаний, утопив бунтарей в крови. Словом, на родине Эрриана его уважали.

— Знаешь, мне кажется, что сей монумент оказался тут потому, что у нашего бургомистра — непомерная гордыня, а скульптор и историк очень хотели денег. Оттого автор памятника закрыл глаза на нетипичную для эльфа внешность, а летописец — просто закрыл глаза и не стал читать древний свиток до конца, а сам придумал биографию для типа с вполне подходящим под заказчика именем.

Я осеклась, поймав на себе внимательный взгляд синих глаз. Лунный смотрел неотрывно на мои губы. И, сдается, думал совершенно не о памятнике. Сильные чуткие пальцы невесомо коснулись моей скулы, я сглотнула, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Внутри сладко екнуло, нахлынули воспоминания: мы вдвоем в темноте моего дома, и его руки на моем теле, его горячее дыхание у меня на шее.

— Магда… Ты напоминаешь мне Хеллвиль. Загадочная, непостижимая и немножко сумасшедшая. И что удивительно, я тоже не прочь сойти с ума. Здесь, вместе с тобой.

Я поспешно приложила свой палец к его губам, заставляя замолчать.

— Не стоит произносить такое вслух. Эйта всегда рядом.

— Ты ее боишься?

— Я ее знаю. Хорошо знаю. И именно поэтому говорю: не стоит. Помнишь, что я рассказывала тебе о сумасшествии? Ему нужно поддаться. Но не сдаться. Каждому поцелованному безумием суждено провалиться в лабиринты. Но чтобы найти из них выход — нужно знать, ради чего ты должен выбраться оттуда. И тогда ты вернешься. Только так, и никак иначе.

При этих словах грудь опалила печать. Клятва, данная рыжей. Сейчас я ее практически нарушила, пытаясь объяснить темному, как пройти по тонкой грани сознания.

— Что с тобой? — Он подхватил меня, не дав упасть.

Последнее, что я помню, это грохот, с которым о наледь мостовой ударился котел. А потом меня накрыла тьма.

В себя я проходила медленно. Ощущения были странные. Во-первых, удобно. Слишком удобно, не так, как на тюфяке в моей скромной постели. Во-вторых, подозрительно тепло, если учесть, что окно в спальне разбито вестником. В-третьих, кажется, простыни подо мной шелковые. Еще раз провела по ткани рукой. Точно шелк! Где я? И что со мной?

Я осторожно открыла глаза и огляделась. Темнота… Можно только догадываться, чему принадлежат размытые силуэты. Слегка рассеивала мрак лишь тонкая полоска света под дверью.

В теле еще чувствовалась слабость. Но желание узнать, где я и что вообще происходит, не давало покоя. Встала с кровати и поняла: особо меня не раздевали, платье было на мне. Но больше всего я порадовалась даже не ему, а тому, что на мне остались полосатые шерстяные гольфы. Потому как ступать босиком по холодному полу не хотелось, а башмаков рядом с постелью не обнаружилось.